— Только знай, что, когда ты будешь его носить, на тебя действительно будут обращать внимание, причем все мужчины на расстоянии, достаточном, чтобы почуять запах,

Я скривилась и решила, что буду ждать до последнего мгновения, прежде чем убедиться, права она или нет. Но я была уверена, что, будучи Равингой, она права.

— Значит, — с удобством устроился средиподушек Клаверель-ва-Мегулиель, — мой послушный долгу сын наконец-то одумался.

Он не дал знака, позволяющего Каликку сесть.

— И что же на самом деле привело тебя сюда? — продолжал Мегулиель.

На низеньком столике рядом с ним покоилось впечатляющее собрание боевых наград. Каликку подумал, что отец готовится к какой-то очень важной официальной встрече.

— Честь Дома! — Он не мог придумать иного ответа.

— Честь Дома? Похоже, ты забыл о том, что это такое. Много ли было чести этому Дому, когда ты отказался принести присягу нашему новому правителю?

— Хинккелю?

Невзирая на все усилия, приложенные Каликку к тому, чтобы сдержать свой гнев, он все же вспыхнул.

Его отец подался вперед.

— Человек, избранный Высшим Духом, проходит пять испытаний. Тот, кто выдерживает их, становится императором. Дом Клаверель верен закону и беспрекословно принимает волю Высшего Духа. Наш император получил трон по древнему обычаю, и никто не может этого оспорить. Ты забыл, за что стоит наш Дом? За верность избраннику.

Это был — и в то же время не был — его отец. Мегулиель снова был главнокомандующим войсками Кахулаве.

— Что я должен делать?

Каликку знал ответ, но его гордость словно копьем пронзала его сердце.

— То, что тебе следовало сделать с самого начала, как ты и сам прекрасно знаешь. Или у тебя сейчас еще и разум отнялся? Можешь пока оставаться под этим кровом. Император собирается в путешествие. Прежде всего он приедет сюда. И если ты истинный сын Дома, ты принесешь ему присягу на верность. Что связывает тебя с бунтовщиками? Клятва изгою — это измена. Ты говоришь, что понял свою ошибку и теперь поступаешь, как велит долг. Так может ли кто-нибудь из этих бандитов заявить, что ты уже потерял свою честь?

— Нет! — ответил Каликку.

Он еще не запятнал своей чести — пока. Он был здесь, чтобы служить вождю, которого выбрал сам. Под испытующим взглядом отца он взял себя в руки.

— Пока ты ждешь, — сказал Мегулиель с рассудительной неторопливостью человека, отдающего приказ, — возьмешь на себя охрану стад.

В прошлом это было занятие Хинккеля. Каликку сглотнул. Он чувствовал горечь гнева, который должен был подавить.

— Ты можешь идти и приступать к выполнению обязанностей.

Такобычно отпускали слуг. Каликку снова сглотнул и каким-то образом сумел выйти из покоев отца, удержав себя в руках. По ту сторону дверных занавесей он с силой сжал кулаки. Сможет ли он вынести это унижение? Он должен.

Мне не надо было ничего делать для подготовки к путешествию. Она полностью подчинялась традициям. Но одну вещь я должен был сделать. Я послал гонца к Равинге с просьбой, чтобы она посетила двор.

По обычаю, правитель, посещая королевства, должен был преподнести каждой королеве какой-нибудь роскошный и необычный подарок. И мне внезапно пришла в голову идея, каким может быть мой, — если, конечно, не откладывать слишком долго, чтобы Равинга успела изготовить то, что мне требовалось.

Когда она пришла, я приказал проводить ее в свои личные покои, в этот раз не заботясь, не нарушаю ли я обычай, и отпустил слуг. Мурри лег перед дверью, и я был уверен, что он способен заметить любого, кто решится подслушивать.

Я снова пренебрег традицией, встав ей навстречу и проводив ее к сиденью.

— Высокая госпожа! — Поддержка, которую оказывала мне Равинга, возводила ее в моих глазах в ранг высшей знати. — Благодарю тебя за все, что ты для меня сделала. Это всего лишь слова, и я не могу полностью вложить в них все мои чувства. Я иду опасным путем. Потому крепко держусь за тех, кому могу доверять.

— Таковой ты считаешь меня? — спокойно спросила она. — И чегоже ты теперь от меня хочешь?

Я вспыхнул. Не сказал ли я снова какую-то дерзость? Не подумала ли она, что я высказал ей свою благодарность только потому, что хочу от нее новой услуги?

— Мой язык часто меня подводит, прости. Да, мне действительно нужна помощь. Только, — я развел руками, — я всегда выставляюсь дураком, когда пытаюсь сказать правду. Я никогда не стремился стать императором, и моя неловкость бросается в глаза. Я не понимаю, почему Высший Дух привел меня сюда…

— Потому что ты тот, кто может сохранить равновесие, — ответила Равинга.

Я не знал, что она имеет в виду. Но она продолжила, и я внимательно, с всевозрастающим беспокойством слушал ее.

— Тьма снова восстает. Есть тот, кто в старину уже пытался исказить нашу землю, переделать наш народ так, чтобы тот служил его целям. Его сокрушили, но теперь он вернулся с новыми силами, полный решимости победить. Наши жизни зависят от того, чего другим народам, обитателям внутренних земель, не приходится опасаться. Вода для нас — главная, неизменная необходимость. Все живущие ныне слышали душераздирающие рассказы о том, что случалось в былые времена, когда высыхали водорослевые пруды. Министр равновесия имел тогда даже больше власти, чем любой правитель. Существует тщательно охраняемая тайна, которая была куплена ценой самопожертвования тогдашнего императора. Несколько великих Домов знали ее.

— Подземные реки текут в каждом королевстве? — спросил я, когда она на мгновение умолкла.

— Именно так. Но это известно и Темному. Он использовал свою силу, и те, кто знал тайну воды, были уничтожены. Иногда ее заново открывали потомки жертв.

— Такая судьба постигла и Дом Вуроп? — уточнил я.

— Именно так.

— Но кто в Вапале послужил врагу, уничтожив этот Дом?

Вот что хотел я знать.

— Темный владыка способен утаить тех, кто служит ему. Но в те времена у императора была спутница, обладавшая большой силой. Она умерла внезапно — после того, как Дом Вуроп был уничтожен. Если бы Дом пал по тем причинам, о которых было тогда объявлено, все его владения по традиции достались бы обвинителю. Но все их имущество перешло к Хабан-джи.

— Значит, — медленно проговорил я, — когда я вернул имущество Алитте, я подверг ее риску?

Мне не хотелось в это верить. Равинга пожала плечами.

— Кто знает? До сих пор ни одна тень не дотянулась до нее.