— Мы пока и не пара, — Рита выдержала взгляд мужчины и добавила: — Ты серьёзно решил взять меня замуж? Даже толком не зная?

— Я навёл справки, — Михаил ногой отодвинул коробки и подошёл ближе. Провёл рукой по щеке, отчего Риту снова бросило в жар, и двумя пальцами приподнял подбородок девушки, заставив посмотреть в глаза: — Скажи, ты вышла за Строгина только из-за денег? Вы ведь с ним, как свинья и газель.

— Из-за долгов отца, — Рита поёжилась. Промозглой сыростью повеяло то ли от балконной двери, приоткрытой до прихода Михаила, то ли от воспоминаний о том насилии, что пришлось сделать над собой.

— Я слышал об этом, — Михаил поцеловал Риту в лоб и обнял.

— И не спрашивай, почему не развелась. По многим причинам, — Риту прорвало. Ей хотелось выговориться, излить душу тому, кто внимательно выслушает не из праздного любопытства. Хотелось верить, что этому мужчине, бережно сжимавшему её в объятиях, не всё равно. Только бы не думал, что она приспособленка, способная ради денег вытерпеть любое унижение! — Я была молодой и глупой. Строила планы, как вернуть хотя бы половину фирмы отца. Понимаю, наивно. Но надо было поддерживать маму. Она так плакала и уговаривала потерпеть. А Борис заставил меня подписать брачный договор, по которому, разведись я раньше, чем через четыре года, не получу ничего. Я думала, потерплю, зато отвоюю хоть часть фирмы отца. Понимаешь, это очень важно для меня. Было важно.

Рита почувствовала, как по щекам бегут слёзы, и уткнулась в свитер Михаила, как в надёжный оплот, жилетку или сочувствующее плечо. И ведь прекрасно понимала, что потёки туши не красят свитер из светлой шерсти, но ничего не могла поделать. Или не хотела.

И он не хотел. Поцелуй, вначале мягкий, как бы спрашивающий разрешения, деликатный, уже через полминуты перерос в другой: осмелевший, дерзкий. В котором её мужчина был хозяином положения, не допускающим ослушания. Рита потянулась к любовнику и, прогнувшись в спине, погладила его по плечам, спине, провела по колючему ёжику волос.

— А тебе можно? — задыхаясь от поцелуя, спросил Михаил, и она кивнула. Можно, может, даже нужно ощутить себя желанной и хрупкой, зависящей от любовных объятий и томных вздохов, как от наркотика, дарящего эйфорию и отставляющего сладость на кончике языка.

Михаил был нежен, деликатен, но Рите этого казалось мало. Она хотела возбудить его, подразнить, наказать за долгое отсутствие.

— Я буду сверху, — произнесла она и прикусила его нижнюю губу. Мужчина засмеялся и перевернулся на спину, продолжая одной рукой обнимать Риту за талию. Одежды на них обоих давно не было, девушка даже не помнила, как быстро они так быстро избавились от неё, зато теперь горьковатый запах мужского парфюма, смешанный с нежно-фруктовым женским ароматом, будоражил фантазию ещё сильнее. Читай на Книгоед.нет

Рита, повернулась к мужчине и облизала, как кошка сметану, его шею и грудь, пропустила между губ бусинки сосков и провела ладонями по его крепким плечам, ощущая под пальцами, как мускулы играют под кожей.

— Ну, иди же сюда, — шептал Михаил, попытавшись ускорить прелюдию. — Я соскучился, Рита. Сама видишь.

Она видела и ощущала под пальцами мужской орган, готовый проникнуть в неё, и сама жаждала этого. Рита аккуратно опустилась на член, чтобы полнее прочувствовать его, ощутить в себе крепкий стояк и сорвать с губ любовника стон нетерпения. Да, сегодня она главная, а мужчина её раб.

Рита начала медленно двигаться, ощущая себя наездницей на ретивом жеребце, но вскоре нарастила темп, ловя всем существом содрогания чужой плоти внутри лона. Боли не было, сладость от принятия в себя любимого осталась, ощущения стали не столь яркими, но более насыщенными, а волна удовольствия смыла девушку на берег нежности гораздо быстрее, чем раньше.

Михаил, державший Риту за талию, крепче прижал девушку к себе и излился в неё горячим семенем, шепча нежности, на грани грубости.

— Как бы я хотел трахать тебя каждый день, — усмехнулся он, обнимая Риту со спины. Девушка лежала на его руке и ощущала себя мартовской кошкой, добившейся, наконец, своего.

— Кто мешает? — промурлыкала она, потеревшись о его руку.

— Лишь бы не переусердствовать, — мужчина напустил на себя строгий вид и, поцеловав Риту в завиток уха, сказал: — Ты напоминаешь мне ту, кого я когда-то любил. Или думал, что любил. Только не обижайся, я хочу быть честен. И чтобы ты поняла, почему так сложно остаться.

Михаил поглпдил Риту по плечу, скользнув ладонью к талии и округлостям бёдер, и продолжил, словно размышлял вслух:

— Её звали Вика, и у неё, как у тебя, был совершенно сводящий с ума взгляд. Я любил её когда-то. Из-за неё и не женился. А теперь прошлое кажется ненастоящим. Тренировкой, да простит меня покойная, перед встречей с тобой.

— Встретимся до полуночи, — почему-то пришло Рите на ум. Стоило любовнику сказать о другой, как внутри заколыхалась ревность, но услышав, что соперница умерла, девушке даже стало жаль её. И потом, это случилось так давно.

Они говорили и не уставали от разговоров. Не о будущем, которое пока обоим представлялось туманным и неясным, только ребёнок в нём был настоящим. И Рите хотелось смеяться и плакать, она призналась Михаилу, что пока не понимает, как это, носить ребёнка.

— Я не чувствую его пока. Даже тошноты нет, — сказала она, глядя в потолок и счастливо вздохнув. — Всё-таки так хорошо, что он есть.

— Что мы все есть, — добавил Михаил и погладил Риту по впалому животу. — Завтра начинаем собирать твои вещи.

— Куда же мне надо переезжать? — спросила Рита, нахмурившись. И снова он за своё. Девушка твёрдо решила: станет предлагать окраину, она не согласится. И от женской консультации далеко. — К тебе не поеду, уж прости.

— Не веришь? — В этом вопросе Рите слышалась затаённая обида и одновременно понимание, что сейчас лучше не давить.

— Как-то ты больно активен. А раньше почти со мной не говорил. Что поменялось? Только ребёнок?

В этом и была заключена для Риты вся горечь ситуации. Не будь ребёнка, Михаил бы и дальше просто заходил для секса. И со временем ему бы это надоело.

— Я долго думал над твоими словами. Помнишь? «Встретимся до полуночи?» — мужчина произнёс это с горечью, словно бросал самому себе обвинение и тут же вносил в дело смягчающие обстоятельства: — В полночь карета превращается в тыкву, а Золушка перестаёт быть принцессой. Но ведь это один и тот же человек! Золушка — её истинное обличье, а не приукрашенное нарядами и причёской. Словом, я уже запутался, что хотел сказать. Наверное, что мне не нужна напомаженная принцесса, она мне совсем неинтересна. А ты такая хрупкая и сильная, Маргарита!

— Не уверена, что сильная, — Рита присела на постели и обняла себя за ноги, съёжившись, будто хотела превратиться в невидимое перо от подушки и исчезнуть из поля зрения мужчин. Обнажённая и ранимая. Подходи и коли в любое место. Всё больно.

А если тебя не видят, о и причинять боль некому.