Король Фульк важно шествует впереди нас, когда мы проходим через двери.

– Молчать! – рявкает он. – Или ночью я так отстегаю тебя ремнем, что твоя золотистая кожа вся покроется рубцами!

Я резко захлопываю рот, хотя и не уверена, что это меня спасет. Я на глазах у всех бросила ему вызов, а, по моему опыту, неповиновение королю ни разу не оставалось безнаказанным.

Когда мы выходим из бального зала, меня тащат через весь холл. Провожатые разворачиваются в направлении парадной лестницы в дальнем конце. Но мы не успеваем к ней подойти, потому что вдруг распахиваются парадные двери и в комнату вбегает солдат Фулька. Стражники Мидаса, стоящие у двери, кричат ему остановиться, но он их не слушает. Заметив Фулька, он мчит к своему королю.

Его тяжелый пурпурный плащ покрыт снегом и льдом, ботинки заляпаны замерзшей грязью. На бегу он поскальзывается на полу, но не теряет равновесия.

– Мой король!

Нахмурившись, Фульк останавливается:

– Что это значит?

Остановившись перед нами, перепачканный солдат так сильно задыхается, что ему приходится немного согнуть колени, дабы отдышаться и заговорить. Его нагрудные доспехи покрыты коркой инея, лицо красное и обветренное.

– Откуда ты докладываешь, солдат? – в оборонительной стойке выступив перед своим королем, спрашивает один из стражей Фулька.

– С границ Четвертого королевства, сир, – отвечает солдат.

Страж хмурится.

– Где Громс?

Он качает головой:

– Посла убили в бою. Генерал попытался послать еще двоих, но я единственный, кому удалось забраться на спину одного из тимбервингов и сбежать до того, как нас обстреляли с неба. Я летел целый день и ночь.

Из бального зала доносится хриплый смех, и несколько гуляк, щупая друг друга, вваливаются в холл, даже не подозревая о происходящем.

Спустя миг к нам шагает Мидас в сопровождении шести стражей (конечно же, шести), включая Дигби. Он бросает взгляд на вестника Фулька, и на его лице появляется мрачное выражение.

– Пойдем. Поговорим наедине, подальше от глаз и ушей зевак, – говорит Мидас и кивает в сторону кабинета слева от него. Я надеюсь ускользнуть, но стражи не отпускают. Поэтому меня утаскивают от главной лестницы по короткому коридору, и мы все входим в комнату.

Здесь то тут, то там несколько столов и стульев, а пергамент, свечи, чернильницы, воск и перья сложены в кучу, чтобы любой мог написать и отправить письма.

Дверь за нами закрывается, запирая меня с двумя правителями и стоящими между ними десятью стражниками.

Вестник ничуть не становится спокойнее с той минуты, как ворвался в замок. Скорее наоборот, сейчас мужчина дышит еще тяжелее, его глаза нервно бегают по комнате, когда он размещается за одним из золотых столов.

– Итак? – требовательно спрашивает царь Фульк. – Хочу знать, почему мой вестник мертв и почему тебя прислали сюда с границ.

Руки вестника легонько трясутся. Не знаю, может, от нервов, а может, и от усталости.

– Мой повелитель, если бы я мог поговорить с вами наедине…

Но на его просьбу Фульк щурит темные глаза:

– Солдат, ты предатель? Ты дезертировал?

Вестник таращит глаза:

– Что? Нет, сир!

– Тогда объяснись! – требует Фульк, ударив кулаком по столу, отчего вздрагиваем и я, и вестник.

На лице мужчины застывает мрачная решимость, хотя он сжимает рукоять своего меча:

– Как только ваша армия пробила границу Четвертого королевства, на нас напали люди короля Ревингера. Весь ваш флот был уничтожен, сир.

Брови короля Фулька сходятся вместе.

– Ты ошибаешься. Сегодня утром наши войска прорвали границу Четвертого королевства. Мы взяли Клиффхельм. Наши объединенные с Шестым царством армии одержали победу. Четвертое королевство было застигнуто врасплох. Мы уже ведем переговоры.

Вестник оглядывает комнату, останавливая взгляд на несгибаемом, бесстрастном Мидасе, после чего снова смотрит на Фулька:

– Нет, ваше величество.

– Нет? – повторяет Фульк, словно никогда прежде не слышал этого слова. – Что ты хочешь сказать своим «нет»?

– Мы… мы не взяли Клиффхельм. Военно-учебный форпост Ревингера был полон солдат. Мы даже не успели пробить стены, как они на нас напали.

Один из стражей Фулька чертыхается, и Фульк сжимает руки в кулак.

– Хочешь сказать, что весь мой дивизион был уничтожен?

Вестник колеблется:

– Да, ваше величество, и…

Король Фульк берет одну из бутылочек с чернилами и швыряет ее в стену, стекло разбивается вдребезги, чернила разбрызгиваются и капают.

– И что? – кипит от злости Фульк. – Выкладывай!

Что-то здесь не так. Все должно было быть по-другому. Они праздновали. Их план увенчался успехом. Я хмурюсь, а в голове все идет кругом. Что произошло между? Почему подобную дезинформацию передали правителям? Или этот солдат лжет? Но если так… с какой целью?

Вестник крепче сжимает рукоять меча под хмурым взглядом своего короля, и я не единственная, кто это замечает.

– Что ты делаешь, солдат? – с подозрением в голосе спрашивает стражник короля Фулька и сам тянется за клинком.

Но вестник смотрит не на него. И даже не на Фулька. Он смотрит на Мидаса.

Мое тело сжимается от напряжения, инстинкты кричат, что вот-вот произойдет что-то ужасное, но я понятия не имею, что именно.

– Объясни, почему нам сообщили, что сегодня утром мы взяли Клиффхельм, а теперь ты сообщаешь, что все мои люди были убиты! – рычит Фульк. – Скажи, как люди Ревингера смогли опередить моих солдат и солдат Мидаса без нашего ведома!

Стражи Фулька окружают вестника, как стая волков, обнаружившая предателя. Лжеца.

Но они наступают не на того человека.

Расставив ноги на ширину плеч и гордо приосанившись, вестник вздергивает подбородок, хотя в его глазах появляется обреченность:

– Они не опережали воинов царя Мидаса. Потому что его армия так и не встретилась с нашей. Армия Шестого царства так и не подошла к границе Четвертого. Ваши солдаты встретились с людьми Ревингера в одиночку, а предыдущее послание было обманом. – Он бросает обвиняющий взгляд на моего царя: – Мидас предал вас.

На долю секунды все замирают.

От ошеломляющего заявления вестника в комнате повисает тишина. Затем каждая группа стражей тесным строем окружает своих правителей.