В следующее воскресенье Анна не пришла на службу. Затем — снова. Меня вызвал командир роты.

— Что у тебя с Быковой? — спросил хмуро.

— Ничего, — сказал я. — Даже не целовались, если вы о том.

— Мне донесли, что она плачет. В церковь перестала ходить. Раньше первой бежала. Мне это не нравится.

— Мне тоже, — сказал я. — Но помочь не могу.

— И почему она выбрала тебя? — вздохнул майор. — Парни возле нее вьются, замуж зовут, а она втрескалась в индюка. Или я не прав?

Я промолчал.

— Ладно! — сказал майор. — Иди! Перемелется — мука будет.

Так бы оно, наверное, и произошло. Но Бог послал мне испытание, и я провалил его. Корабль с Земли привез награды. Их было немного — в Москве сократили список. Сочли, видимо, что при таких потерях операцию успешной считать нельзя. Подумаешь, пираты! Было бы кого бить! Из штаба все видится лучше. Понизили и статус наград, заменив ордена медалями. Но, как бы то ни было, нас наградили. По традиции это предстояло обмыть. В воскресенье десять медаленосцев сели в флаер и отправились в столицу. Там мы оккупировали столик в ресторане, и пустили по кругу фужер с водкой. Каждый макал в него медаль, после чего прикладывался. Еще влажные, пахнущие спиртом награды прикалывали к мундирам. Завершив церемонию, мы приступили к обеду. Звучали тосты, лилось вино, краснели лица и развязывались языки. Только Анна выглядела хмурой. Она села в отдалении и время от времени бросала на меня взгляды. Из-за этого я чувствовал себя не в своей тарелке. После первого круга тостов я встал и откланялся. Задерживать не стали: капеллан! Ему пьянствовать не с руки. Это они не видели, как святые отцы пьют…

К моему удивлению, Анна вызвалась со мной. В отличие от меня ее проводили сожалением. Мы вышли из ресторана и направились к станции. Я ожидал, что Анна заговорит, но она молчала. Зачем тогда, спрашивается, увязалась?

Ушли мы недалеко. За поворотом нам преградили дорогу. Трое америкосов в форме десантников явно жаждали развлечения. Впереди стоял негр с сержантской нашивкой на рукаве.

— Гляди, Джек, — сказал он ближнему рядовому, — русский капеллан. И с ним телка. Красивая.

— Зачем она капеллану? — хохотнул рядовой. В этой компании, как я понял, он был шестеркой. — Им же нельзя.

— Зато нам можно! — ощерился негр. Зубы его ослепительно блеснули.

— Пусть уступит! — поддержал рядовой.

— Слышал? — негр ткнул меня пальцем.

— Уйдите с дороги! — сказал я. — Вы оскорбляете офицера.

— Это ты офицер? — хмыкнул негр. — Я вижу святошу. Ненавижу их.

— У него и медалька есть! — подскочил шестерка.

— И вправду, — негр шагнул ближе и выдрал с мясом мою медаль. — Наверное, горячо молился. Держи! — он сунул медаль шестерке. — Сувенир. А я возьму это!

Он сорвал с меня крест.

— Сволочь!

Прежде чем я успел опомниться, Анна выскочила вперед и залепила негру оплеуху.

— Ах, сука!

Негр схватил Анну за волосы. Она зашипела от боли.

— Придержи капеллана, Джек. А мы оттащим сучку в тупик, и там трахнем по очереди.

Это было последним, что он сказал. Удар, прилетевший в промежность, заставил негра согнуться. Анну он выпустил. Отскочив, она залепила Джеку ногой в бок. Тот рухнул на тротуар. Анна нагнулась и подобрала мою медаль, которую Джек выронил. Негр по-прежнему сжимал в руке мой крест, я выдрал его и сжал в кулаке так, что край перекладины выступил между пальцами, как кастет. Негр попытался, выпрямиться, но это зря. Удар! Хрустнула кость, и негр сунулся лицом в плитку.

Все это произошла так быстро, что третий америкос вмешаться не успел. Или испугался. Опомнившись, он заорал: «Хелп! Хелп!» и побежал прочь. Как оказалось не зря. Из дверей ближнего бара повалили америкосы. Их было много, очень.

— Беги! — приказал я Анне.

— Я не брошу тебя, Кап!

— Беги, дура! — рявкнул я. — Зови наших! Я продержусь!

Анну будто волной смыло. Америкосы не успели ее перехватить. А вот мне отступать было поздно. Десантники окружили меня.

— Вот! — крикнул сбежавший трус, тыкая пальцем в тела приятелей. — Русский избил саржа с Джеком.

Америкосы сделали шаг вперед.

— Стоять! — рявкнул я. — Ваши солдаты напали первыми. Сорвали с меня медаль и крест. Хотели изнасиловать мою спутницу. Я священник и офицер. Их ждет суд. Если влезете, то и вас тоже. Вызывайте полицию!

— Обойдемся! — хмыкнул рыжий десантник, делая шаг вперед. — Сарж ненавидел священников — они мешали ему веселиться. Мне тоже. Ты зря бил его, русский!

Я сделал шаг назад. Теперь нас разделяли негр с шестеркой. Последний пришел в себя и попытался встать. Рыжий оттолкнул его и замахнулся. Кулак полетел к моему лицу, но угодил в зажатый в моей руке крест. Пальцы рыжего хрустнули. Он завопил и затряс рукой. Следующий десантник перепрыгнул негра. При этом он на мгновение потерял равновесие. Подсечка опрокинула его назад, и он приложился затылком о тротуар.

Десантники ринулись на меня толпой. Они мешали друг другу, ругались и брызгали слюной. Мне прилетело в лицо и грудь. В ответ я бил зажатым в руке крестом, сокрушая кости и разбивая лица. Но американцев было больше, и это были десантники. Пьяные, но не потерявшие силу и навыки. Меня прижали к стене и схватили за горло. Мир вокруг начал темнеть, как рядом раздался крик:

— Укурки! Амеры нашего бьют!

Позже выяснилось, что мимо шли парни из другой роты. Свалка привлекала их внимание, а когда они разглядели, кого бьют… Десантников разметали в два счета, а подбежавшие награжденные, приведенные Анной, довершили разгром. После чего явилась полиция, и всех замели.

Из камеры меня вызвали к вечеру. В кабинете начальника полиции сидели незнакомый подполковник США и капеллан группировки, владыка Павел. Ну, сам комиссар, конечно.

— Вот и виновник торжества! — поприветствовал меня владыка. — Присаживайся, отец Капитон! Разговаривать будем!

Я опустился на краешек стула.

— Начнем! — предложил начальник полиции.

— Как уполномоченный представитель армии США настаиваю на привлечении виновных к суду! — выпалил американец.

— Согласен! — кивнул владыка. — Более того, настаиваю на суровом приговоре.

Американец удивленно глянул на епископа.

— Возмутительный случай! — сказал владыка. — Сколько служу на Реджине, подобного не припомню. Попытка убить офицера!

— Вы это о ком? — насторожился американец.

— О нем! — владыка указал у меня.

— Позвольте! — возмутился американец. — Пятеро американских военнослужащих отвезли в госпиталь. Сержант Хикс прооперирован — у него раздроблена челюсть. Ему придется лечиться не менее месяца. У остальных переломы ребер и пальцев. У русских — только синяки. И вы хотите сказать, что мы виновны?