на щите

Он чужд забот,

45 Клянусь страну его мечом

Я охранять

И золотым отца венцом

Его венчать.

Форсете мудрый речь мою

50 Да сохранит!

И если клятве изменю,

Меня сразит!»

Как конунг, мальчик восседал,

Взнесен на щит.

55 На солнце так с высоких скал

Орел глядит.

Но ожиданья долог срок,

Играет кровь.

И прыгнул он — вождя прыжок! —

60 На землю вновь.

И клики огласили тинг,

Кругом летя:

«Ты избран нами; будь, как Ринг,

Щита дитя!

65 И словом будет управлять

Пусть ярл твоим.

Ярл Фритьоф, мы младенца мать

Тебе дадим!»

Но мрачен тот: «Вождя избрать

70 Лишь должно нам;

Не свадьба здесь; невесту взять

Сумею сам.

В священный Бальдера приют

Направлюсь я

75 К условной встрече; норны ждут

Давно меня.

Я должен слово молвить им,

Носящим щит.

Судьбы завет лишь им одним

80 В веках открыт.

И светлый бог не примирен,

Разгневан ждет.

Невесту сердца отнял он,

Лишь он вернет».

85 Он молодого короля

Поцеловал

И тихо, вереск шевеля,

В дали пропал.

ПЕСНЬ 23

ФРИТЬОФ НА КУРГАНЕ ОТЦА

«Как солнца луч смеющийся прекрасен,

Листы дерев ласкающий в игре,

Как взор Альфадера и чист, и ясен —

И в море, и в росинках на заре!

5 Как свет вечерний на утесах красен!

Пред Бальдером то кровь на алтаре!

Уснет земля под сводом ночи вскоре,

Ты, солнце, щит златой, потонешь в море.

Но прежде дай взглянуть на дол любимый,

10 На друга детских лет, что сердцу мил.

Ах, те ж цветы цветут в стране родимой,

Лес тех же птиц под сенью приютил.

Шумит, как прежде, вал неутомимый,

О, счастлив тот, кого он не носил!

15 Твердит о славе лживый и веселый,

Но вдаль влечет он от родного дола.

Знаком ты мне, поток, где, чужд печали,

Пловец скользил с отвагой детских лет.

Знаком ты мне, о дол, где клятву дали

20 Мы верности, которой в мире нет.

И вы, березы, в чью кору врастали

Две руны — их вы сохранили след, —

Стоите белые, в родной долине;

Все, как и встарь, лишь я не прежний ныне.

25 Все, как и встарь? Но где же Фрамнес милый?

Где храм, что осенял священный брег?

Ах, радостно в долинах детства было,

Но вот огонь свершил сюда набег,

И страннику вещает брег унылый,

30 Как в гневе мстит и бог, и человек.

Пусть странники святыни здесь не ищут,

Ведь в роще Бальдера лишь звери рыщут.

Есть искуситель злобный во вселенной,

Коварный Нидхёгг, мрак его вскормил.

35 Он ненавидит асов блеск священный,

Что взор и меч героя озарил.

И все то зло, что гнев свершил мгновенный,

То он внушил, то дань для темных сил.

Он рад, когда пожар пылает в храме,

40 В веселье бьет он черными руками.

Ужели нет, Валхалла, примиренья?

О, синеокий Бальдер, ты ль суров?

Родне за павших платят в искупленье

И жертвой отвращают гнев богов.

45 Лишь повели, и все без сожаленья,

О кроткий бог, я в жертву дать готов.

Твой храм спалил без умысла я злого,

Пусть незапятнан щит мой блещет снова.

Пусть не владеет мрак душой моею,

50 Сними твой гнет, под ним герой поник;

Раскаяньем и славной жизнью всею

Дай искупить один преступный миг!

Я пред разящим Тором не бледнею

И Хель бестрепетно я вижу лик.

55 Ты, бог благой, чей взор, как месяц, блещет, —

Лишь пред тобой мой гордый дух трепещет.

Вот холм отца могильный. Спит воитель?

Ах, безвозвратный путь им совершен.

Вся в звездах, говорят, его обитель,

60 Там пьет он мед, щитов он слышит звон.

Свой взор склони ко мне, Валхаллы житель,

Услышь ты сына, Торстен Викингссон!

Я рун не режу, не пою, колдуя,

Но научи, чем Бальдера смягчу я.

65 Безмолвна ль смерть? Чтоб меч вернуть, в кургане

Очнулся Ангантир — и мог вещать.

Но стоит ли меч Тирфинг заклинаний

Пред тем, что я прошу — не мне взывать,

Прося меча: клинок возьму я в брани, —

70 Мне асов мир ты должен ниспослать.

Для мысли смутной я прошу намека,

Гнев Бальдера гнетет мой дух жестоко.

Молчишь, отец? Внемли, струи морские

Рокочут нежно, с ними голос слей!

75 С крылами бури мчись в края земные

И, пролетая, мне шепнуть успей!

Украсят запад кольца золотые,

Одно из них гонцом пошли скорей!

Ни откликом, ни знаком сон могильный

80 Ты не прервешь, отец! Как смерть бессильна!»

Вот гаснет солнце; ветер, усыпляя

Детей земли, им нежно песнь поет;

Взъезжает колесница огневая

Зари вечерней на небесный свод,

85 Средь синих гор, Валхаллу отражая,

Над синим долом свой стремит полет.

И вот несется из страны заката

Видение из пламени и злата.

To — марево, мы говорим о чуде,

90 В Валхалле имя лучшее дано.

Как золотой венец на изумруде,

Над рощей Бальдера парит оно.

Лучей таких дотоль не зрели люди,

Сияньем дивным все озарено.

95 Но вот оно на землю опустилось,

Где храм стоял,