там в храм преобразилось.

Как Брейдаблик, высокою стеною

Из серебра светился он средь скал.

Столбы сияли сталью голубою,

100 И камнем дорогим алтарь сверкал.

Подобен небу звездному зимою,

Как духами несомый, свод вставал.

Валхаллы боги высились на тронах,

В одеждах синих, в золотых коронах.

105 И вот, стоят безмолвно у колонны

Три норны, опершись на щит рукой:

И прелести полны, и непреклонны,

Три розы в урне взросшие одной.

Взгляд Урды устремлен на храм сожженный,

110 На новый — Скульда взор бросает свой.

И Фритьоф, потрясенный и счастливый,

Еще глядит, но уж исчезло диво.

«О девы рока, вас могу постигнуть,

Ответ ты дал, отец, мольбе моей!

115 Я должен ныне новый храм воздвигнуть

Сожженного прекрасней и пышней.

Отрадно мирным подвигом достигнуть

Прощенья за гордыню юных дней!

Отверженец надеждой окрылился,

120 Прощает Бальдер, белый бог смягчился,

Привет вам, звезды, шествуйте в молчанье!

Отрадны снова ваши мне лучи.

Привет тебе, о Севера сиянье!

Пожаром мне казалось ты в ночи.

125 Цвети, курган, и моря рокотанье,

Как прежде, песнью чудною звучи!

Здесь на щите засну я, чужд тревоги,

Мне сниться будет, как прощают боги».

ПЕСНЬ 24

ПРИМИРЕНИЕ

И вот закончен храм. Не частокол стоял

Вокруг него, как встарь, воздвигнута была

Железная ограда с шаром золотым

На каждом кованом жезле: она, как рать

5 Бойцов, одетых в сталь, и в шлемах золотых,

И с алебардами, хранила новый храм.

Из цельных был камней с искусством дерзким свод

Сведен — созданье исполинов на века,

Подобное Упсалы храму, где свою

10 Валхаллу видел Север в образе земном.

На круче высился он гордо, и чело

Высокое его вал светлый отражал,

Вокруг же, словно чудный пояс из цветов,

Лежала Бальдера долина, мирный край,

15 Где слышно пенье птиц и шелест рощ густых.

Из меди дверь высокая была, внутри

Ряды столбов легко держали на плечах

Могучих круглый свод — прекрасен, словно щит,

Блестящий, выпуклый, висел над храмом он.

20 Там жертвенник стоял. Он в северных горах

Был вырублен из мраморной скалы, вокруг

Змей извивался, в рунах, в мудрых письменах

Из «Слов Высокого» и «Валы». А в стене

Над змеем было углубленье в золотых

25 Звездах на темной синеве: там восседал

Серебряный бог милосердья, кроток, тих,

Как месяц серебристый в синих небесах.

Таков был храм. И вот, в серебряный покров

Облачены, в него двенадцать юных дев

30 Вступили по-двое; и на ланитах их,

И в сердце чистом — розы. Окружив алтарь

Святой, перед богом танцевали девы; так

Весенний ветерок танцует над ручьем,

В траве высокой так танцуют эльфы в час,

35 Когда блестит на ней роса в лучах зари.

Священную они, танцуя, пели песнь

О кротком Бальдере, о том, как был любим

Он всем живым, как пал от Хедера стрелы,

И небо плакало, и море, и земля.

40 Не из людской груди та песнь, казалось, шла —

Лилась, как звук из Брейдаблика, как мечта

О милом девы одинокой в тишине,

Когда средь мирной ночи перепел поет

И месяц Севера березы озарил.

45 На меч опершись, Фритьоф восхищен смотрел

На дев; воспоминанья детских дней пред ним

Теснились радостной, невинною толпой.

С очами, голубыми, словно небеса,

С волнами золота кудрявого, они

50 Приветливо кивали другу юных дней.

И погрузилась в ночь кровавой тенью жизнь

Былая викинга с тревогой битв и бурь,

И думалось ему, на их могиле сам,

Как камень, убранный цветами, он стоит.

55 И песнь росла, и к Валаскьяльфу ввысь взлетал

Из низменной земной юдоли дух его;

И тихо таяли и ненависть, и месть,

Как на груди утеса тает панцирь льда

В лучах весны; и хлынули, как море, в грудь

60 Героя безмятежный мир, немой восторг.

Ему казалось, бьется в сердце у него

Природы сердце, в умиленье он желал

Всю землю в братские объятья заключить,

Пред богом примириться вновь со всем живым.

65 И вот явился Бальдера верховный жрец,

Не юн и не прекрасен словно бог, но лик

Был величав и кроток, и струилась вниз

До пояса, серебряная борода.

Благоговеньем непривычным гордый дух

70 Объят был, и склонились низко два крыла

Орлиные на шлеме; старец молвил так:

«Привет, о Фритьоф! Ждал тебя я здесь давно:

Так сила буйствует по землям и морям

Подобна берсерку, что бледен впился в шит,

75 Но истощась, она спешит в родимый дом.

Сам Тор не раз ходил на Иотунхейм, в стальных

Был рукавицах, в поясе богов, а все ж

Утгарда-Локе трон досель неколебим.

Не отступает перед силой зло, само

80 Являясь силою. Лишь детская игра

Без силы кротость, луч на Эгира груди,

Неверный, беглый блик, поднявшийся с волной

И с ней поникший вновь: основы он лишен.

Но сила, кротости чужда, сама себя,

85 Как меч в кургане, разъедает: жизни хмель

Она, но нас забвенья цапля сторожит

Над рогом, и стыдится пьяный пробудясь.

Родится мощь от тела Имера — земли,

Потоки дикие и воды — кровь ее,

90 А сухожилья выкованы из руды.

Но пусто все, бесплодно на земле, доколь

Не блещет солнце — кротость неба. Зеленеть

Тогда начнет трава, зардеет ткань цветов,

И дерево в листву плод золотой вплетет,

95 И человек, и зверь прильнут к родной груди.

Таков и Аска род. Альфадер положил

Две тяжести на чаши жизненных весов;

Их равен вес, когда весы верны; зовут

Их кротостью небесной,