дали ей прозвище «наш генерал». В уже увядающее движение феминисток, ряды которого состояли чуть ни сплошь из пенсионерок, она вдохнула новую жизнь, и за удивительно короткое время наполнила его молодостью, напористостью и красотой.

Может поэтому Адам, почти не скрывая, наслаждался ее провалом.

— Все знают, что она сделала из движения феминисток какой-то закрытый клуб для популярных девочек. Рейтинги их партии только поэтому так высоки. Все эти дурочки теперь спят и видят, когда фрау Паулина позовет их к себе в партию исключительных умных красоток. Но на самом деле, они тупые. Красивые, но тупые. Тупые, которые считают себя умными. А умная среди них только этот орк в женском платье.

— А мне нравится их движение, — возразил Всеслав, которому сборище красивых девушек, казалось просто милой забавой.

— Интересно, как оно будет тебе нравиться, когда наша Вера перейдет к ним?

— С чего бы Вере уходить к ним? — широко улыбнулся Всеслав, уверенный в своей помощнице.

— Потому что она роскошная блондинка, а ты придурок, — отрезал Адам.

Всеслав хотел возразить, и уже даже придумал шутку, но она тут же вылетела у него из головы, когда он посмотрел в зал. Адам проследил за удивленным взглядом друга и не смог сдержать возглас:

— Святые угодники! Всеслав, что она здесь делает?

В дверях, робко осматриваясь по сторонам, стояла Зоя.

Всеслав не знал, что привело ее сюда, те ли святые угодники, о которых упомянул Адам, ее влюбленность в него, в чем он не сомневался, или злой фатум. Но долго думать он и не собирался. Если бы Зою попросили бы вспомнить тот момент их встречи, она бы нарисовала картину, как прекрасный принц, увидев Золушку, радостно идет ей на встречу. Не бежит, а именно идет, словно в замедленной съемке, под изумленные и завистливые, естественно от женской половины, взгляды присутствующих. Если бы попросили вспомнить Всеслава, он бы, скорее всего, не смог.

Всеслав был очень удивлен, увидев Зою, у него и в мыслях не возникало, что она может прийти в Зал Заседаний. После того как они не очень хорошо расстались на квартире у Питера, Всеслав почти не вспоминал о ней. У него и в голове, и в жизни всегда происходило огромное количество событий, и знакомство с дочерью министра стало его прошлым, а он предпочитал жить настоящим и будущим.

Зою почти никто не знал, и все, кто заметил, как Всеслав, при ее появлении чуть ли не бросился ей на встречу, были озадачены. Одновременно вздрогнули Боб и Виктор, Грабовская вздохнула с облегчением, увидев, что с жертвой их розыгрыша все в порядке, с легким презрением бросила взгляд на новенькую Инна Талер.

— Должен сказать, ты умеешь делать сюрпризы, — приложив все свое обаяние и белозубую улыбку, проговорил Всеслав.

— Надеюсь, это хороший сюрприз, не хотелось бы испортить тебе вечер.

— Это лучший вечер пятницы за последних полгода.

— Это значит, что последние полгода были довольно тухлыми или только пятницы?

Всеслав засмеялся:

— А у тебя, Зоя, острый язычок, хотя ты себя явно недооцениваешь. Ну что ж, дочь министра, пойдем, я выберу тебе место в зале.

— У вас есть вип места?

— Нет, но у нас есть некоторое количество интровертов, которые не будут лезть в твое личное пространство с дурацкими вопросами.

Всеслав провел ее по проходу между рядами, как своего близкого друга, что вызвало оживленный интерес у присутствующих. Боб Левич, не преминул этим воспользоваться и сразу подсел к какой-то белокурой красотке со словами «знаешь кто это?». Остальные, из тех, кто знал, кто она, постарались умолчать о своей осведомленности, слишком уж странным был тот случай на митинге.

После того, как Всеслав усадил ее, как и обещал в местах для интровертов, он быстро запрыгнул на сцену, чтобы начать собрание. Многие почему-то ожидали, что Зоя является частью какой-нибудь новости, например, девушкой, которая предоставит им очередную сцену для концертов или что-либо в этом роде, и, совершенно не стесняясь, пялились на нее.

Но лидер человекоборцев так и не заговорил о ней, толкая как всегда вдохновительные речи о вере в себя, о возможности изменить мир, о том, что все-таки были те, кто его изменили. Под конец он предостерег всех от вступления в ряды Псов Господних, церкви, набиравшую все большую популярность и все чаще оттягивающую паству от партий.

— Эта церковь, как явление, опасна для общества. Она, как нацизм, притягивает неокрепшую психику своей вседозволенностью, — вещал Всеслав со сцены, и его голос звучал довольно взволнованно, что должно было говорить о важности вопроса. — Скажите, вам нравятся цыгане? Мне, например, нет. Потому что они воруют, гадают, надоедают и все, что они там еще делают. Но я не хочу их убивать. Убивать — это зло, убивать ненормально для нормального человека. Позволить себе убить, не мучаясь угрызениями совести, и с улыбкой на лице могут только психопаты и нацисты.

Ведь кто такие нацисты? Это люди, которые ставят в основу своей идеологии, своего личного мировоззрения превосходство одной расы над другой, одного народа над другим и возможность господства только лучшей расы…

Как легко и приятно принять эту ересь за правду, особенно когда юношеский максимализм просто зашкаливает. Нам всегда кажется, что мы лучше других. И любим больше своих, чем чужих. Это понятно, так устроен человек. И если немножко научно, немножко религиозно человеку донести мысль, что его нация лучше остальных, он примет это как правду, так как эта мысль отлично подойдет к его внутреннему отношению к чужакам.

Плюс тоталитаризм тоже довольно привлекателен. Не надо много думать, сказали вот это — плохо, значит плохо, это — хорошо, вот и замечательно, пусть будет хорошо.

Церковь Судного Дня позиционирует себя, как борца за чистоту нации. Задумайтесь, нации. Понимаете, что я имел ввиду, когда вспоминал о нацистах. Я не знаю, как кто относится к гомосексуалистам, я их лично не люблю, но пороть их публично тоже не буду. А Псы Господни позволяют себе все, что, как они считают, позволяет Бог своим слугам, то есть все, кроме греха. Причем избивать плетями — это в их понимании не грех.

Знаете ли почему им все сходит с рук?

Помните, мы устраивали пикет против собачников, которые устроили выгул рядом со школой. Дети боялись этих собак до смерти, мамаши писали петиции. Мы год добивались, чтобы этот выгул был причислен к парку. А если бы мы с вами пошли и просто избили этих собачников? Здорово. Вместо того, чтобы устроить пикет, пошли бы и просто избили их? Все бы решилось