Ведьма возвышалась над Гризельдой, как идол. Из уголка ее рта слышался еле слышный шепот, чуть громче шуршания листвы.

Гризельда с трудом терпела застарелую вонь тела Катерины, но не двигалась с места. Шум дождя и шорох леса заглушали шепот ведьмы.

Но Гризельде следовало соблюдать осторожность – ненароком не коснуться ведьмы.

Она аккуратно вытащила из сумки бумажный пакет, из которого достала картонную тарелку с большим куском паштета. Положила тарелку на землю, перед костлявыми босыми ступнями Катерины.

Вода с подола платья закапала на паштет, и Гризельда отодвинула тарелку в сторону. С деревьев тоже лилась вода, но она, по крайней мере, не была грязной.

Гризельда огляделась. Никого нет – только она да Катерина.

– Я принесла тебе ломоть потолще, – начала Гризельда. – И я хочу извиниться, Катерина, за то, что Джейдон сделал. Это дружки его надоумили. Ты понимаешь, о чем я. Они тебя опозорили.

Женщина с зашитыми глазами молча внимала речам Гризельды.

И Гризельда внезапно начала изливать все, что скопилось у нее на душе:

– Что они с тобой сотворили! Какая грубая шутка! Ты не поранилась, милая? Я отругала Джейдона, можешь не сомневаться, Катерина… И я ему задам еще разок! Пусть дурень расплатится за свои грехи! Как же я перепугалась, Катерина. Мой мальчик раньше вел себя тише, но сейчас прямо взбесился. Я не могу с ним сладить. Не хочет со мной разговаривать ни про бейсбол, ни про девочек, с которыми гуляет, ни про школу, и я чувствую себя совершенно беспомощной. С гневом я могу справиться, я всегда могла. Мне тоже есть на что сердиться. Но безразличие моего Джейдона меня доканывает! Иногда я думаю, что делала все неправильно. Я до сих пор не понимаю, строже с ним надо быть или мягче. Ты знаешь, что мы пережили. Джейдону пришлось нелегко. И если случится что-нибудь еще…

На тарелке вокруг ломтя паштета постепенно скапливалась лужица дождевой воды, но Гризельда продолжала говорить:

– Милая, не пойми меня неправильно. Они проявили неуважение по отношению к тебе. Но Джейдон сказал, что это была не его идея. Джейдон легко поддается влиянию друзей. Наверное, тот мальчишка-мусульманин, с которым он водится, Бурак, оказался заводилой. Уверена, что все придумал именно он. Они ведь такие, правда? А Джейдон? Он может быть грубым, но он никому зла не желает. Видела бы ты, как он помогает мне в лавке… в глубине души он еще ранимый ребенок.

И вдруг Гризельда замолчала: в ее голове раздался громогласный голос Джейдона. Гризильда вздрогнула и поежилась.

«Отвали, сучка!»

Хотя в Блэк Спринг уже каждый знал о случае с фонарным столбом, Гризельда услышала об этой истории лишь сегодня утром, когда в лавку пришли ранние покупатели. Они лукаво смотрели на ошеломленную Гризельду и недобро усмехались.

А Шэффер – та, что за богатого хирурга замуж вышла, сами знаете почему, вообще два раза заскочила в лавку. Дескать, она забыла купить хольстовского паштета.

Между прочим, миссис Шэффер паштет никогда в жизни не покупала.

Некоторые возмущались, конечно, но большинство сочло тот случай забавным. Гризельда была в шоке. Она как раз собралась с духом, чтобы связаться с Колтоном Мэзерсом, главой Совета – в который она тоже входила как преуспевающая и праведная жительница Блэк Спринг, – но Мэзерс ее опередил. Он сам позвонил Гризельде, в самое бойкое время, после полудня. Гризельда ускользнула в заднюю комнату, оставив клиентов изнывать от любопытства.

Старейшина Совета был взбешен. Распекал Грима за то, что тот пошел на сделку с ребятами в обход Совета. Во избежание беспорядков мальчишкам вынесли официальное предупреждение, хотя сам Колтон без обиняков заявил, что Джейдону не повредила бы хорошая порка.

– Веришь ли, но, похоже, в городе одобряют сорванцов и их мерзкую шуточку! – выпалила Гризельда.

После разговора с Колтоном у Гризельды от страха скрутило живот. Она была на взводе и места себе не находила. Конечно же, на нее надвигалось несчастье, причем с неотвратимостью скоростного поезда. Но она боялась не того, что в следующий раз ее Джейдона отправят в Дурогородок.

Как и остальные горожане, Гризельда жила в постоянном страхе перед Катериной ван Вайлер. Но у Гризельды имелся свой собственный секрет. Проклятие сгубило ее сварливого мужа, но никто не понимал, что, избавившись от Джима, Гризельда испытывала к Катерине искреннюю благодарность. Позже трепет перед ведьмой переродился у нее в твердое намерение подружиться с Катериной. И Гризельда принялась за дело. Целых семь лет Гризельда пыталась общаться с безмолвной Катериной, разумеется, в тайне от остальных. Ведь за такое нарушение Чрезвычайного Закона ее могли сплавить и не в Дурогородок, а в настоящую психушку!

Гризельда часто подносила Катерине подарки. Она подметала тротуар там, где должна была пройти Катерина. Она доверяла ей и рассказывала ведьме отборные сплетни (благо народ любил почесать языками). Она делилась с ведьмой своими радостями и горестями и указывала на виновных в надежде, что обретет расположение Катерины и спасет себя и Джейдона от беды. Поправляла Катерине платок, если ветер сбивал его набок (конечно, при помощи длинной палки, и даже сдвигала цепи, если ей казалось, что они причиняют ведьме излишнее неудобство.

Она превратила ведьму в богиню, которой истово поклонялась.

Старые легенды не имели для Гризельды никакого значения. Она верила в ведьму Катерину. И могла сделать для нее все что угодно, за исключением одного.

Гризельда никогда бы не осмелилась открыть ведьме глаза.

– Но кто-нибудь обязательно сделает это, мисс ван Вайлер, – заверила она Катерину однажды вечером. (Тогда Гризельда еще не обращалась к ней по имени.) – Полагаю в тот день вы вспомните, что я всегда к вам хорошо относилась, – добавила она.

А сейчас все ее многолетние труды едва не пошли насмарку.

И почему Джейдон связался с той компанией?

Но Гризельда не сдавалась. Хозяйка мясной лавки решила показать Катерине, на чьей она стороне.

Гризельда дождалась Джейдона и влепила ему пощечину, прежде чем он успел поздороваться.

Джейдон вскрикнул и отшатнулся к буфету. Звук удара эхом отдался в кухне, будто выстрел. Обстановка моментально накалилась. Никогда еще она не подымала руки на свою плоть и кровь – то была прерогатива Джима.

Но Гризельда не хотела отступать.

– О чем ты думал? – с холодной яростью в голосе спросила она. – Отвечай! У тебя что, дерьмо вместо мозгов?

– Ты чего, мама?

У Гризельды не было выбора. Она замахнулась на сына и опять вмазала ему по физиономии. Джейдон прикрыл лицо ладонями и стукнулся о буфет. Гризельда ощутила, как ее щеки полыхают: так бывало, когда Джим шел на нее, с остекленевшим взглядом и стиснутыми кулаками.

И Гризельда поняла, что теперь она добилась своего.