— Кевин?! Откуда ты взялся? — И тут же увидела свою сестру Джоун, улыбающуюся и счастливую.

— Мама! Мы прилетели на самолете, мне так понравилось! Я говорил с пилотом! — Кевин захлебывался от счастья.

— На самолете? — повторила Сэми — и обомлела: в дверях стоял Дэвид и весело оглядывал всю компанию.

От радости у нее забилось сердце: значит, это он привез Кевина? И она его ругала, что он не понимает ее?

— Это его самолет, мама! Мистер Макмиллан приехал за нами и сказал, что ты ужасно скучаешь и плачешь без меня. Это правда, мамочка? — Кевин говорил и говорил, боясь, что его остановят и ушлют, а он так соскучился без мамы.

Сэми перевела взгляд на Дэвида.

— Спасибо! Большое спасибо, Дэвид, — сказала она.

— Не стоит благодарности, мне было приятно познакомиться с твоей сестрой и сыном. Кевин замечательный парень. Ну, я пошел, у меня еще кое-какие дела.

Саманта смотрела ему вслед и думала о том, что этот благородный поступок все расставил на свои места и вернул ей доверие и любовь. В его чувствах она уже не сомневалась.

* * *

— Мама, мистер Макмиллан пригласил нас обедать. Мы пойдем? — Кевин обнял ее и заглянул в глаза.

— Да, сынок, я вполне могу пропустить одно занятие, тем более ради тебя.

Вошел Дэвид и вопросительно посмотрел на нее. Она ответила ему улыбкой и утвердительно кивнула.

— Вот и отлично, тогда поехали.

Они сидели в прекрасном итальянском ресторане и заказывали каждый что хотел, но, разумеется, взрослые заказали одно и то же: спагетти и сливочный десерт, а Кевин — пиццу и мороженое, сделанное по старинному тосканскому рецепту. Мальчик был потрясен — и рестораном, и едой, и тем, как с ним обращался такой замечательный человек, как мистер Макмиллан.

Саманта наблюдала за сыном и была так благодарна Дэвиду за мальчика. Она чувствовала, что готова на все… если только он не обиделся.

Кевина положили спать на софе в кабинете Эндрю. Потом Саманта отыскала Дэвида, который сидел на бортике бассейна.

— Иди скорее ко мне, я соскучился, моя неприступная крепость.

Он обнял ее, притянул к себе, и они застыли, наслаждаясь ощущением близости, красотой окружающей природы, вечерним воздухом и тишиной.

— Дэвид, спасибо тебе за Кевина.

Он внимательно посмотрел на нее и прочитал в ее голубых глазах, что она любит его, восхищается им и готова дарить ему близость… но тут же в них появилось что-то жесткое и упрямое.

— В чем дело, дорогая? Что тебя тревожит?

— Дэвид, ты можешь подумать, что я отдаюсь тебе из благодарности, а это не так!

Дэвид отпустил ее: неужели она считает, что он будет насильно добиваться ее? Значит, она ничего не поняла в его характере.

— Ладно, ты наволновалась, иди и выспись: сын рядом, мышей нет — тебе ничто не помешает.

Саманта нехотя пошла к себе, разделась, приняла душ и легла. «Спи», — как спокойно он это сказал. Неужели она может спать, когда в мыслях только Дэвид, его губы, его руки, его ласки?

Она выскользнула из кровати и на цыпочках пошла к нему.

Дверь была полуоткрыта. Саманта тихонько подошла к кровати и тронула Дэвида за плечо.

— Сэми? — Он тут же сел.

— Можно к тебе?

Он приподнял одеяло, и она юркнула к нему в объятия.

— Дэвид, я пришла не потому, что… Я просто хочу любить тебя, прямо сейчас… Я устала от собственного упрямства. — Взглянув на него, она забыла обо всем на свете.

Дэвид с благодарностью посмотрел на нее. Какая восхитительная женщина! Его губы нашли ее губы, его руки крепко обняли ее. Они отдались друг другу, счастливые, что наконец-то ушло то непонятное, что отдалило их на время… Они так не любили друг друга даже на острове, столько страсти накопилось у каждого за время размолвки. Ни один из них не хотел уступать другому в пылкости и изобретательности.

Эта неделя была одной из самых счастливых за последние месяцы. Кевин, очарованный и покоренный Дэвидом, ходил за ним по пятам, лишь изредка подбегая к матери. Но пришла пора расставаться, и Дэвид отвез мальчика и Джоун в аэропорт. В доме стало непривычно тихо.

— Он замечательный, — говорил Дэвид, — ты прекрасно его воспитываешь.

Саманта купалась в блаженстве, наслаждаясь обществом Дэвида и его явным восхищением Кевином.

— Знаешь, Дэвид, я была бы совсем счастлива, если б могла дать ему все, что полагается мужчине.

Сэми говорила это, зная, что Дэвид поймет ее правильно, поймет, что она не кокетничает. Она чувствовала, что Дэвид наблюдает за ней, но о чем он думает, оставалось для нее тайной. А задумываться о будущем она боялась… Пусть все будет как есть.

И когда он, как бы извиняясь, сказал, что отрывает ее от учебы, да еще не дает спать ночами, она засмеялась.

— Отрываешь от учебы? Боже мой, да я сама не хочу туда идти, и это еще надо посмотреть, кто кому не дает ночью спать.

Дэвид улыбнулся:

— Пойду принесу тебе вина, идет?

Саманта взглянула на себя в зеркало и, несмотря на бледность и круги под глазами, осталась собой довольна. У нее был вид сытой дорогой кошки, и немудрено: они с Дэвидом всю ночь занимались любовью. Это было сплошное неистовство, мощный поток чувств, страсти, как будто прорвалась плотина. Саманта причесалась, чуть попудрилась, тронула помадой распухшие от поцелуев губы… Хороша! Она никогда еще себе так не нравилась, любящая и любимая. Сейчас ей казалось странным, что она, зрелая двадцатидевятилетняя женщина, столько лет не имела любовной связи.

Позавтракав, Саманта решила позвонить Джине.

— Ну, рассказывай, как провела отпуск? — весело потребовала подруга.

— Я полностью выполнила твои рекомендации: отдыхала, плавала, занималась любовью.

— Надеюсь, с Дэвидом?

Саманта подтвердила «догадку» Джины.

— Похоже, победа, Сэми?

— Ну, о победе рано говорить, он же уезжает в Мексику, правда, я делаю вид, будто забыла об этом.

— Правильно. Только будь умницей, держи его в руках, и никаких детей… Поняла?

Саманта с комической гримаской воскликнула:

— Упаси бог!

Саманта старалась не думать о скором отъезде Дэвида и полностью ушла в любовные переживания. Днем это была серьезная деловая женщина, думающая только о том, как бы продать лишний комплект мебели, а ночью она превращалась в юную пылкую девчонку, ненасытную, сексуальную и… земную. Дэвид гордился этим превращением еще недавно суровой и неприступной Саманты, но не говорил ей об этом.