Мы прибыли к полуночи в Rex Hotel, но после всего пережитого спать не хотелось, и мы прямиком двинули в бар. Потом мы пошли в некое место, набитое австралийцами, под названием «Апокалипсис сегодня», а затем переместились в «Каравеллу». Потом мы оказались сидящими на полу в каком-то кабаке, а в следующем кабаке мы уже лежали на полу.

Тут кому-то из нашей группы пришло в голову, что ложиться спать не имеет смысла, так как остался всего час до начала следующего рабочего дня.

И тогда мы устроили гонки на велорикшах. Это вьетнамское транспортное средство, у которого спереди приделано кресло, а сзади — велосипед. Вы, большой белый человек, восседаете в кресле, а «чарли» сзади в седле работает ногами, болтая вас из стороны в сторону. Поездка через весь город стоит около трех пенсов.

Однако если вы раскошелитесь, извозчик начнет молотить педалями чаще. Получается беззвучная версия «Формулы-1»: побеждает тот, кто лучше башляет.

Во всей этой ситуации было нечто донельзя колониальное. Я восседал в кресле, закинув ногу на ногу, а туземец старался везти меня как можно быстрее, чтобы угнаться за рикшей телеоператора. Лишь когда шестеро рикш, везших всю нашу группу, поравнялись друг с другом и поехали по сайгонскому аналогу Риджент-стрит, мне в голову пришел самый главный вопрос.

Что же это за страна такая — Вьетнам? Если вы знаете еще одно место на свете, где можно устроить такого рода гонки, скажите мне, потому что я никогда в таком месте не был.

Вьетнам будет расслабляться до тех пор, пока не столкнется лицом к лицу с кромешным ужасом под названием «современный западный турист-отпускник».

В Сайгоне мне время от времени докучали уличные мальчишки, торговавшие кошмарного вида и качества открытками, а один раз я даже был обчищен карманниками. И хотя секс здесь выставлен на продажу вполне открыто, пусть это обстоятельство не вводит вас в заблуждение: ничего похожего на другие страны Юго-Восточной Азии здесь нет.

Поскольку американцев долго не подпускали к Вьетнаму, в нем нет ни «Макдоналдса», ни уличных автоматов по продаже кока-колы, а его жители не успели приобщиться к жестокости и насилию Голливуда. В стране нет уличных банд, и никто не носит бейсболки козырьком назад.

Повсюду во Вьетнаме можно свободно расплачиваться долларами, хотя правительство отчаянно пытается это пресечь. Под давлением кучки идиотов из Всемирного банка делаются попытки вновь ввести в обращение убогую местную денежную единицу — донг. По сравнению с донгом даже обесцененная итальянская лира кажется солидной валютой. Чтобы купить открытку у сайгонского уличного торговца, надо иметь целую коробку из-под обуви, набитую донгами. А покупка настоящей зажигалки Zippo времен американо-вьетнамской войны потребует целого грузовика наличности. Впрочем, такая идея пусть даже не приходит вам в голову. Как известно, на донышке у настоящей Zippo написано «Сделано в Брэдфорде, штат Пенсильвания», а на донышке у ее вьетнамского эквивалента, поцарапанного, помятого и как бы говорящего «Я прошла с моим хозяином сквозь огонь и воду», выбиты слова «Роки. Сделано в Японии». Западные туристы, конечно, люди легковерные, но даже самый тупой английский Джон со своей Бетси под ручку заподозрит некий подвох.

Зато продукция самого первого во Вьетнаме автозавода вызовет у них неподдельный восторг. В десяти милях от Сайгона, в дремучих джунглях, затерялась хижина, в которой сидят тридцать босоногих женщин с детьми и день-деньской разрезают банки из-под пива и колы. Затем жесть гнется и складывается особым образом, и на свет появляются жестяные модельки вертолетов, легковых автомобилей и грузовиков.

Модельки эти изумительные. В хижине я разжился точной копией Citroen Traction Avant, которая в прошлой жизни была банкой из-под пива «Хайнекен». Нашему оператору жестяных дел мастер изготовил копию его телекамеры. Этот человек был настоящим гением в своей области, однако все упиралось в то, что у него под рукой не было объектов для копирования.

Мы вручили ему пачку журналов Top Gear, где чуть ли не на каждой странице красовались фотографии то «ламборгини», то «феррари», и он вскрикнул от радости, как ребенок. Дай мы ему миллион фунтов, он и то не обрадовался бы сильнее.

Полагаю, что если бы он сделал Lamborghini Diablo из баночек 7-Up и выкатил бы ее на улицу, то получил бы гораздо больше миллиона.

История успеха этого человека, по-видимому, воодушевила власти Вьетнама, и сегодня они делают все, что в их силах, для привлечения в страну иностранных автомобильных компаний. Они начали с того, что навесили таможенные пошлины в 200 % на весь автоимпорт, из-за чего даже самая дешевая корейская малолитражка оказалась далеко за гранью финансовых возможностей практически всех жителей страны. В Британии BMW 7-й серии стоит 50 000 фунтов, а во Вьетнаме будьте добры отстегнуть за нее 200 000.

Если компания желает продавать во Вьетнаме автомобили, ей приходится налаживать их производство внутри страны. Благодаря этому создаются рабочие места, а когда машины идут на экспорт, в бюджет страны притекает валюта.

Завершает картину одна убийственная мелочь: автомобильная компания не имеет права выпускать машины сама — половина производства должна находиться в собственности у вьетнамского партнера.

Как ни странно, эти жесткие требования мало кого отпугнули, поскольку компании отлично знают, что через несколько лет автомобильный рынок Вьетнама будет одним из самых быстрорастущих в мире. В стране уже действуют автозаводы Fiat, Renault, Mitsubishi, Mazda и Daewoo.

Но самый большой сюрприз поджидает вас в конце одного заросшего мусором и грязью переулка в Ханое. Если вы, проваливаясь по колено в грязную жижу и уворачиваясь от бредущих навстречу буйволов, сумеете пробраться к большим фабричным воротам, то обнаружите за ними завод по выпуску BMW 5-й серии.

Компания BMW считает Вьетнам первой страной к востоку от Индии, где она в состоянии обставить Mercedes Benz. Благодаря тому, что ее автомобили стали изготовляться внутри страны, компания пытается победить «мерсы» в ценовой конкуренции. Впрочем, у нее пока что ничего не получается. Один вьетнамец выразился на этот счет просто и прямо: «Мы не умеем делать машины. Вьетнамцы не захотят покупать машины, сделанные во Вьетнаме, потому что мы все равно не умеем делать их как надо. Я мечтаю о „мерседесе“, да и все остальные мечтают о нем же».

Похожая ситуация наблюдается и с мопедами. Мало кто из вьетнамцев захочет купить новенький мопед Honda Dream, сделанный в Таиланде. Зато каждый готов доплатить еще тысячу фунтов за «настоящую вещь» — мопед, сделанный в Японии. И это несмотря на то, что между двумя мопедами нет совершенно никакой разницы.

Для вьетнамцев мопед играет роль статусного символа. Это первый, маленький и неуверенный шажок, сделанный народом, недавно слезшим с велосипедов. Ездить на мопеде здесь — это все равно что в Англии жить в старинном каменном особняке и ездить на BMW. Масштабы господства мопеда ощущаются в следующих двух цифрах: во Вьетнаме 10 тысяч автомобилей и 6 миллионов мопедов.