И это еще не самое заброшенное поселение в стране, несмотря на то что ближайший к нему магазин находится в 280 милях, ближайший кабак — в конце 100-мильного перегона, а в ближайший более-менее крупный населенный пункт ехать восемнадцать часов.

Чтобы добраться на эту ферму, мы вначале совершили четырехчасовой перелет из Перта в Элис-Спрингс. На всем протяжении полета в иллюминаторе простирался безбрежный океан ничто. Затем мы втиснулись в чартерный восьмиместный самолетик и летели на нем еще четыре часа, созерцая все то же коричневатое ничто, пока не добрались до Уэйв-Хилл.

Хотя нет, по правде сказать, по пути мы сделали остановку для дозаправки на маленьком аэродромчике где-то посреди австралийской пустоты. К своему немалому удивлению, в «хижине ожидания» я обнаружил целую группу женщин в цветастых платьях фасона пятидесятых годов, которые ожидали «автобус» домой. Кстати, когда австралийцы говорят «автобус», это почти всегда значит «самолет».

Наш пилот самостоятельно заправился, собственноручно включил огни на взлетно-посадочной полосе и взлетел, не спрашивая разрешения у авиадиспетчера, за неимением последнего.

Через два часа мы приземлились на аэродромчике в Уэйв-Хилл. Свои аэродромы есть на всех фермах в глубине страны, поскольку передвижение на автомобилях не имеет там особого смысла. В гараже фермы стоял не автомобиль, а самолет, и все, кто сюда залетает, делают это буквально, по воздуху.

Если фермеру понадобится доктор, его привезут на самолете. Обучение двух фермерских детишек ведется дистанционно по радио, а когда им захочется погонять с другими пацанами в футбол, родители доставляют их на «Цессне».

На ферме есть и автомобили, но используют их в основном для таких высокоинтеллектуальных задач, как проверка буровых скважин и починка изгородей. Объезд всех водоносных скважин — это работа дня на три.

И работа достаточно опасная, потому как в середине лета столбик термометра редко падает ниже 120 по Фаренгейту. К нашему прилету температура поднималась до 140 градусов даже в вечернее время, и этого жара хватило бы, чтобы заживо сварить черепаху. Зато для барбекю не понадобилось бы ни угля, ни спичек: можно просто положить кусок мяса на землю, и через секунду завтрак готов.

Если вы куда-то поехали и по пути машина сломалась, то у вас в запасе останется жизни часов на тридцать, а потом вокруг соберутся грифы с салфетками вокруг шей.

Перед поездкой через внутреннюю Австралию водитель должен обязательно убедиться, что хотя бы одна живая душа знает, когда он должен прибыть в пункт назначения. Еще вам непременно дадут совет в случае дорожной поломки оставаться рядом с машиной, чего бы это ни стоило.

Все это, если честно, оставляет нервную дрожь в коленях. Очевидно, по этой самой причине все австралийцы, которых мы встретили, ездили на полноприводной Toyota Land Cruiser.

До середины шестидесятых годов 90 % автомобильного рынка страны принадлежало компании Land Rover. Бесконечные технические проблемы и недоделки у машин этой марки люди считали чем-то вполне естественным и привычным. Но затем на рынок пришла Toyota — с автомобилем, который не ломался вообще никогда. Правда, видок у него был не слишком стильный, но по этому поводу никто особо не парился, так как в пустыне рассматривать его все равно некому.

В ту далекую эпоху первопроходцев люди осмеливались сунуться вглубь страны, только если у них была самая надежная машина, которую только можно купить за деньги. Большинство выбирали «Роллс-ройс» — не ради престижа или статуэтки летящей женщины на капоте, а просто потому, что это авто ломалось куда реже, чем «Форд» модели Т.

Затем австралийцы безоглядно влюбились в «Ленд-Круизер», и через каких-то двадцать лет доля рынка у компании Land Rover упала до двух процентов. «Роверов» австралийцы выбросили с рынка так же, как они выбросили из памяти все остальное, что напоминало о Британии. Место фунта стерлингов занял доллар, а мили перевели в километры.

Управляющий фермой Уэйв-Хилл пояснил нам, почему он никогда не будет ездить ни на чем, кроме «Тойоты»: «Эти автомобили очень надежны, и поскольку мы пользуемся ими достаточно давно, то уже точно знаем, что и когда в них выйдет из строя, и держим нужные запчасти под рукой».

А что им еще остается делать, если ближайший автосервис Toyota находится в 280 милях и ехать туда надо по дороге, которая на самом деле не дорога, а просто наезженная в пыли колея?

Хотя на Северной территории нет ограничения скорости движения, это не должно обольщать, так как в реальности 60 миль в час — это потолок.

Во-первых, на дороге много диких животных. Речь идет не столько о мелких кенгуру (их просто разрывает на части, когда вы в них врезаетесь) и не о страусах эму, с которыми дела обстоят аналогично. Настоящая проблема для водителя — это орлы.

Предположим, что по отдельному 300-мильному участку дороги ночью проехали 20 автомобилей, и каждый автомобиль сбил по двадцать диких животных (самые обычные для Австралии цифры). Это означает, что, когда восходит солнце, на обочинах этого участка дороги будет лежать 400 свежих трупов.

Их обнаруживают орлы, спускаются и приступают к чревоугодию. И вот когда они уже хорошенько наелись и блаженно попивают чаек с сушками, появляетесь вы. Бедный орел пугается и хочет взлететь, однако чтобы оторваться от земли с набитым брюхом, взлетать надо против ветра. Но вот незадача — с той стороны как раз несетесь вы со скоростью 60 миль в час.

Часто бывает, что эта гигантская птица с размахом крыльев в десять футов влетает точно в лобовое стекло, и после столкновения водитель приходит в себя уже на том свете.

Впрочем, по степени опасности для водителя даже орлам далеко до другой беды австралийских дорог — автопоездов. Гигантские грузовые машины тащат за собой три прицепа на скорости под сотню миль в час, благо двигатели немыслимой мощности это позволяют. Цилиндры этих двигателей имеют объем в 3,1 литра, а сверх того снабжены турбиной.

Весь автопоезд растягивается в длину на 150 футов и сжигает галлон топлива на милю. В Англии заправка бака такого монстра обошлась бы в тысячу фунтов. Тормозной путь автопоезда составляет несколько световых лет, и это только в случае, если водитель возьмет на себя труд нажать на педаль тормоза.

Суть проблемы с автопоездами вот в чем. В их кабинах никогда не водится тахографов, и ничто на свете не мешает вольнонаемным дальнобойщикам делать по тысяче миль в сутки без перерыва на сон.

В качестве средства для поддержания себя в бодрствующем состоянии (а также чтобы успеть к сроку) многие из них используют скорость, что есть разновидность наркотика. Некоторые из дальнобоев так обдалбываются этим кайфом, что даже не замечают аварий, в которые попадают.

Другие едут, почитывая книжку. Они знают, что, если руль в руках начинает подергиваться, значит, машина съехала на обочину. Есть и такие водители, которые комбинируют чтение со скоростью.

Поэтому, лишь только вдали покажется автопоезд, самое разумное решение — немедленно съехать с дороги в сторону. Просто отъехать, не раздумывая, на безопасную дистанцию — миль на пятнадцать.