не надо было ждать особых приказов, и они их не ждали. Первым де­лом, заняв город или местечко, они требовали к себе еврей­ских общественных деятелей и раввинов, и обязывали их к определенному сроку — очень короткому, собрать в указан­ном месте всех евреев, будто бы, для переселения. По при­бытии на место, обреченных на смерть заставляли отдать все ценности и деньги, бывшие при них. Когда все требуемое бы­ло сдано, пересчитано и зарегистрировано с немецкой акку­ратностью, давался приказ: снять и сдать одежду и белье. Совершенно нагие мужчины, женщины, дети должны были идти к месту убийства, которое обычно бывало располо­жено вблизи анти-танковых траншей. Несчастные жертвы должны были опуститься на колени на краю траншей. Иног­да их заставляли становиться во весь рост, спиной к убий­цам, державшим ружья наготове. По приказу командую­щего отрядом раздавался выстрел, и трупы падали в тран­шеи. Случалось, что падали живые, но никто о них не забо­тился. Разумеется, не было врача, который констатировал бы факт смерти. Никто не объяснял жертвам, за что их расстреливают. Никто не спрашивал об их последней воле. Когда председатель Международного суда спросил началь­ника одного из отрядов Биберштейна — как он, бывший священнослужитель, мог допустить, чтобы верующие умирали без слова утешения духовников, тот ответил: «Я не хотел метать бисера перед свиньями». Начальники отря­дов гордились тем, что перед расстрелом не допуска­лись «насилия», и что все происходило, согласно стро­гой военной дисциплине. Случайный очевидец этих невиданных до 1941-го года зверств Герман Грабе, инженер по образованию, был управляющим фабрикой в г. Столбуново (на Украине), исполнявший заказы немецкой армии. Ему приходилось много разъезжать и часто встре­чаться с нацистами, ходатайствуя о продлении жизни ев­рейским рабочим. 5-го декабря 1942 года в одну из поездок старший мастер сообщил ему о расстрелах вблизи Дубно. Подъехав, они увидели, как из грузовиков выходят мас­сами мужчины, женщины, дети. По желтым кружкам, на­шитым на спине и на груди, Грабе понял, что это евреи. Их подвели к трем вырытым ямам. Слышно было щелканье ружей. Украинская милиция и отряды чернорубашечников окружили прибывших. Евреев заставили раздеваться. Ко­мандовал один из чернорубашечников с хлыстом в руке. Одежда должна была быть аккуратно сложена и отсорти­рована. Обувь была сложена отдельно. Грабе определил, что там лежало от 800 до 1.000 пар. Раздетые жертвы стояли группами, вое члены семьи старались быть друг около друга. Свидетель не слышал воплей и плача. Он об­ратил внимание на семью из 8-ми человек, родители в воз­расте около 50 лет, дети в возрасте от одного года до 8 и 10 лет. Старшей дочери около 23 лет. Старшая женщина с белоснежной головой держала в руках годовалого мла­денца и развлекала его, распевая песни. Отец что-то го­ворил сыну 10 лет, который с трудом удерживал слезы. Когда отец, по-видимому, утешая его, показал пальцем на голубое небо, раздался приказ. Отобрали 20 человек, поста­вили их у края ямы, раздались ружейные выстрелы, те­ла падали в яму. На смену пришла другая группа, та же стрельба, новые тела покрывали еще не остывшие тела их предшественников. Расстрел продолжался весь день. Люди лежали голова к голове, один на другом. Кровь текла, омывая еще теплые тела. Многие из лежавших были живы. Заметны были их попытки пошевельнуться, некоторые вы­совывали руки, другие поворачивали головы из-под груды таких же несчастных, как они. Убийцы были так погру­жены в свою работу, что не заметили свидетеля. На утро его снова потянуло к могилам. Одна девушка заметила его, крикнула, просила принести платье и вытащить ее. Но в это время свидетель услышал шум подъезжающего авто­мобиля, увидел немецкие формы и поспешил скрыться. По дороге он услышал выстрел. Звавшая на помощь девушка умолкла навсегда.

Так происходили эти убийства, согласно «военным правилам и военной чести».

Чтобы избежать ошибки и не подвергнуть расстрелу нееврея, палачи прибегали к способу унизительному и трагическому для старейших членов еврейских общин. Ко­мандующие ударными отрядами требовали от них указа­ния, нет ли неевреев среди обреченных. Ни одно убийство не начиналось до того, пока эти старики под револьверны­ми дулами не устанавливали еврейскую национальность жертв.

Отравленные нацизмом гитлеровские роботы считали, что они исполняют государственный долг. Но и у них воз­никало чувство изумления, неловкости и уважения к жерт­вам, когда те спокойно и с достоинством шли на смерть, распевая гимны. «Странный народ!» — нередко повторя­ли начальники отрядов. На суде один из обвиняемых, опи­савши поведение евреев на расстрелах, отметил, что евреи шли навстречу смерти «с достоинством».

Иногда нервы жертв не выдерживали этого пред­смертного ожидания. Раздавались крики возмущения, без­надежная попытка борьбы на краю могилы. Тогда оче­редь наступала для хлыстов, или ружейных прикладов.

Начальники этих банд возмущались предположением, будто они сознательно, ради личных выгод, увеличивали число убитых. Они настаивали на добросовестности своих подсчетов и, как бухгалтеры, отвечали за правильный учет «без ошибок и упущений». Эта точность в указании коли­чества убитых, выражающегося в пятизначных цифрах, по­ражает и ужасает. Так, например, в Киеве в роковые дни 29 и 30 сентября 1941 года были убиты 33.771 мужчин, женщин, детей. Этим подчеркивалась точность подсчета. В Крыму в течение одного месяца с 16 ноября по 15 де­кабря 1941 года было расстреляно 17.645 евреев и 2.504 крымчаков, которых немцы считали евреями; а также 824 цыган и 212 партизан. В Белоруссии и в Балтийских странах по 15 октября 1941 года было убито 118.430 евре­ев и 3.387 коммунистов.

Караимы преследуемы не были. Наци не считали их евреями, хотя они исповедовали религию Моисея, и это проводилось немцами в доказательство их терпимости и ува­жения к свободе вероисповедания. Не вера, а кровь игра­ла решающую роль для доказательства еврейского проис­хождения. Несмотря на то, что задача отрядов состояла в искоренении всех враждебных Германии элементов, в их донесениях приводилось число еврейских жертв с указани­ем, что — такой-то город или местечко является «Judenrein» или «Judenfrei», т. е. очищенным от евреев.

ГАЗОВЫЕ ФУРГОНЫ

Когда было признано, что этот метод уничтожения не­желателен, на помощь пришла немецкая техника и наука. Были изобретены газовые фургоны, с чисто немецкой сенти­ментальностью — украшенные снаружи и помеченные сло­вом «трейлер». Внутри находились танки, выпускающие газ по мере движения. Немцы приказывали к определенному времени собраться еврейским женщинам с детьми в указан­ном месте. Там им объясняли, что их переселяют в более спокойные местности, куда в скором времени приедут их мужья. Первые дни женщины сравнительно спокойно от­носились к этим поездкам, но потом население поняло, что их обманывают. Душераздирающие сцены происходили при посадках. О них подробно рассказывают сами обвиняемые на процессе,