радостно сказала Женя. — Аркадий вполне доволен! Он хочет начать новую жизнь! — И Женя, завизжав, поцеловала Соню в щеку.

Какой-то пес, большой и лохматый, как пьяный, непроспавшийся мужик, поднялся на передние лапы, протестующе дал о себе знать:

— Р-р-ры!

— Собачка, ты что? — ласково удивилась Женя. — Это же я от счастья!

— А-а-а, — проворчал пес и лег.

— Да, он желает начать новую жизнь! — повторила Женя и, нахмурив чистый загорелый лоб, задумалась. — Но все-таки он не перешел в десятый класс, все-таки он… Нет, Соня, все-таки он нуждается в нашей помощи! Он, конечно, не обратится к нам, не-ет, ни за что! Выход из положения придется искать нам. Я ищу, а ты? Ты тоже ищи!

— Сейчас? — растерянно спросила Соня.

— Конечно! — воскликнула Женя. — У меня копошатся какие-то… какие-то мысли. — Она постучала пальцем по своему лбу. — Что-то вроде бы рождается… А у тебя?

— У меня? Н-ничего… — пробормотала Соня.

— Не волнуйся и будь спокойнее! Давай рассуждать вместе. Логически. Нет, не надо! Давай лучше сделаем пробежечку. Когда я не спеша бегу, у меня рождаются разнообразные мысли. Может быть, и сейчас родятся. Ну-ка! — И Женя побежала маленькими шажками.

Соня последовала ее примеру.

Пробежав метров сто, Женя ускорила шаг, помчалась во всю мочь. Потом она сделала крутой вираж и, чуть не столкнувшись с Соней, воскликнула:

— Родилась!

— Честное слово? — обрадовалась Соня.

— Родилась гениальная идея! Только что, сию минуту! Слушай, — и, чеканя каждое слово, Женя объявила: — Ты начнешь завтра же заниматься с Юковым по физике и поможешь ему сдать осенью экзамены и перейти в десятый класс!

— Я? С Аркадием? По физике? — снова опешила Соня.

— Вот именно! И без всяких возражений! — прикрикнула Женя, хотя Соня еще и не думала возражать. — Если хочешь знать, это дело мы оформим как комсомольское поручение! — Женя радостно рассмеялась. — Гениально, не правда ли?

— По-моему, это сверхгениально, но… — нахмурившись, начала Соня.

— Хорошо, пусть будет сверхгениально, я не против, — быстро согласилась Женя. — Значит, договорились. Комсомольское поручение!

— Но…

— Соня, Сонулечка, «но» ты будешь говорить Саше Никитину, Костику Павловскому, Ване Лаврентьеву, а мне-то зачем? Я ведь все прекрасно понимаю! А теперь — немедленно за работу.

Соня была обезоружена.

Этот разговор произошел часа в два дня. А в семь часов вечера в девятом классе «А», освещенном золотым и теплым вечерним солнцем, собралось, по выражению Румянцевой, «летучее совещание группы комсомольского актива». Активистов было шестеро — Саша Никитин, Коля Лаврентьев, Костик Павловский, Вадим Сторман, Соня Компаниец и Женя. На задней парте сидел Аркадий Юков. У него была поза полураскаявшегося грешника. Ваня Лаврентьев, занявший по праву председательское место, — он был секретарем школьной комсомольской организации, — пытался «вытащить» Юкова поближе, но из этого ничего не вышло: Юков словно врос в парту.

— Ну, мы коротко, товарищи, — объявил Ваня, строго посверкивая своими яркими глазами. — Вопрос о помощи комсомольцу Юкову, который не сдал экзамена по физике. Вопрос, я думаю, ясен. У кого есть предложения?

— У меня, — поднялся Саша — Я предлагаю прикрепить к комсомольцу Юкову комсомолку, члена комитета Компаниец.

— Возражения есть?

— Нет! — ответила за всех Женя.

— Послушаем Соню Компаниец. Ты согласна?

— Вообще-то да, но… — пунцовая от смущения, Соня посмотрела на Аркадия.

— Она согласна! — сказала Женя.

— В таком случае, все в порядке, — улыбнулся Ваня.

— А у меня согласия не спрашивают, — проворчал Аркадий.

— Какой с тебя спрос! — резко сказал Ваня. — Мы еще осенью на комсомольском собрании вспомним о твоем обмане и решим, достоин ли ты находиться в комсомоле или нет.

— До осени в Чесме пятьдесят семь миллионов кубометров воды утечет, — заметил Сторман.

Он не сказал ничего смешного, но все, кроме Костика Павловского, рассмеялись. Даже Аркадий Юков, и тот заулыбался.

— Почему пятьдесят семь? — спросил Саша.

— Может и больше, я не знаю.

— Плоско, — подал голос Костик.

— Я и не острил вовсе. Не виноват же я, что каждую мою фразу принимают за остроту. Это моя трагедия. Скоро я застрелюсь.

Сторман приставил к виску палец, клацнул зубами, изображая звук выстрела, и закатил глаза.

— Ладно, кончай, — с усилием подавив смех, толкнул его Саша.

— Шутки в сторону! — проговорил Ваня. Глаза его так и мерцали от смеха? — Ну вот, Соня, ты получила ответственное комсомольское поручение! Вот и все.

Соня поднялась с парты.

Вот и все. Лаврентьев сказал коротко, просто. Слова его прозвучали буднично, без всякой торжественности.

Конечно, он мог бы сказать, что на Соню смотрит вся страна.

Но это было бы неправдой.

Он мог бы уменьшить масштабы и вместо страны назвать город.

Но и это было бы слишком громко.

Лаврентьев не ошибся бы, если б сказал, что на Соню смотрит вся школа. Однако торжественность минуты была нарушена неуместной шуткой Стормана, и никаких высоких слов произнесено не было. Да Соня и не ждала их.

Она поднялась из-за парты и увидела, что со стены смотрит на нее Владимир Ильич Ленин. Никто не понял, отчего так вдруг вспыхнули Сонины глаза.

— Я обещаю, что выполню это поручение! — сказала она.

Сзади что-то проворчал Аркадий. Все посмотрели на Юкова.

— Подождите, — сказал Саша Никитин. — Аркадий, иди сюда.

Аркадий не двинулся с места.

— Аркадий! — повторил Саша.

— Ну что, что?..

Аркадий сделал шаг и остановился.

— Иди ближе.

Аркадий сделал еще шага два.

— Подай Соне руку.

Некоторое время Аркадий думал, уставившись в угол. Потом тяжело вздохнул («Воля ваша: я ваш пленник!») и медленно протянул руку.

И Соня твердо, как старшая, пожала эту робкую, негнущуюся руку.

— Вот теперь все.

— Мальчики! — закричала Женя. — Сегодня в парке танцы! Пойдемте в парк.

— С удовольствием, — сказал Костик.

Вслед за одноклассниками Аркадий и Соня спустились вниз и вышли во двор.

— Ну что ж… Ты в парк пойдешь? — остановившись, пробормотал Аркадий.

— Я — куда ты!

Сказано это было так твердо, что Аркадий не нашелся, что ответить. Соня решительно взяла Аркадия под руку, и ноги его словно сами собой зашагали в такт ее легким шагам.

Вот так было возложено на Соню комсомольское поручение.

И никто в тот день не подумал, что это — боевое поручение, почти равное солдатскому заданию; результаты его скажутся скоро, очень, скоро, когда Аркадий Юков встанет во весь рост и крикнет: «За Родину!»

Но об этом потом, потом.

ТИХИЕ ВЕЧЕРА

Что еще рассказать об Аркадии?

…Он сидел в уютной девичьей комнатке, еще вчера окутанной светлой тайной, и слушал, как на балконе звенит посудой Соня. Сердце у Аркадия замирало от ожидания самой счастливой минуты в жизни.

Пять минут назад Соня захлопнула учебник физики