ничего, мы этот вопрос решим. Пойдём, я тебя провожу, а то поздно уже, а вам ещё добраться до дома надо.

И они с Надийкой вышли из храма. Батюшка благословил их, перекрестив в дорогу, и они тронулись в путь.

– О чём с тобой батюшка говорил? – полюбопытствовала Захариха.

– Он попросил меня храм украсить, – ответила Надийка, – А ещё обещал грамоте меня научить.

– Вот это радость! – удивилась старуха, – Вот славно, а то ведь я неграмотная сама, так и всю жизнь прожила. А тебе учиться надо, у тебя всё ещё впереди!

– А я думала, что ты умеешь читать, – Мария с удивлением обернулась к Надийке.

– Нет, не умею.

– А давай я тебя учить понемногу стану тому, что сама умею, – предложила Мария.

– Ой, давай, и как же мы раньше с тобой не додумались до этого! – воскликнула девочка.

– Всему своё время, – подал голос Степан, – Господь каждому даёт нужное в положенный срок, ни раньше и не позже. Значит, пришло твоё время, Надийка.

– Истинно так, – тихо прошептала старуха и перекрестилась.

Опускался на землю закат, и телега неспешно катилась по дороге в сторону родной деревни.

ГЛАВА 26

Жизнь Надийки круто поменялась. И если внешне, казалось, всё пока оставалось на своих местах, то внутренний мир девочки кипел и бурлил. Захариха даже не подходила лишний раз к внучке, старалась не тревожить её. Надийка постоянно занята была каким-то делом, что-то шила, вырезала, рисовала, стирала и старательно вырисовывала вновь. Она очень огорчалась и расстраивалась, когда у неё подолгу не получалось сделать нужное дело, но не опускала рук, а снова бралась за работу. В один из солнечных тёплых дней в гости пришёл Влас.

– Добрый день вам в хату, можно ли? – спросил он, постучав в дверь.

– Можно, проходи, – пригласила Захариха, выходя навстречу ему, и отряхивая на ходу руки от муки.

Влас пришёл не с пустыми руками. Он смастерил для Надийки специальную подставку из дерева, на длинных ножках, навроде мольберта, куда девочка могла бы прикалывать листы бумаги, чтобы рисовать.

– О, дядя Влас, как вовремя вы принесли эту подставочку, а то я постоянно мучаюсь, не знаю куда пристроить рисунок, чтобы со стороны отойти и поглядеть на работу, правильно ли всё идёт, а то вблизи это незаметно.

– Вот и славно, – кивнул Влас, – Ты только осторожнее, гляди, будь, вот тут острые гвоздики, на них и будешь крепить свои рисунки, так что не уколись.

– Хорошо, дядя Влас, спасибо вам большое! А я с вами посоветоваться хотела.

– Ну, пойдём, коли так.

Надийка разложила перед крёстным свои рисунки, и оба, склонившись над столом, покрытым скатертью с вышитыми васильками, внимательно принялись изучать работы девочки. Они негромко что-то обсуждали, обговаривали, Надийка слушала замечания и предложения Власа, и то кивала в ответ, то, задумавшись, смотрела подолгу на рисунок, пока Влас что-то объяснял ей. Девочка повзрослела в последнее время, изменилась, стала более спокойной, задумчивой, прислушивалась к советам взрослых, стала ко всему относиться очень бережно и аккуратно, словно боясь что-то сломать своими хрупкими пальчиками, спугнуть… Вытянулась она и ростом. Захариха тихонько, чтобы не отвлекать их, подошла сзади, глянула через плечо Власа – на листочках бумаги изображены были лики святых, и до того живо и красочно они выглядели, что старуха набожно перекрестилась.

– Да, Надийка! – вдруг подхватился Влас, – А я ведь тебе ещё один подарок принёс. Совсем забыл.

Он вернулся к порогу и достал из кармана своей жилетки краски и карандаши.

– Это тебе, – протянул он крестнице подарочки.

– Ух ты, вот это радость! – воскликнула Надийка, – У меня ведь как раз всё заканчивается, надо бы в село ехать, на ярмарку, а тут вы и принесли то, что мне нужно.

– Ну вот, значит, угодил, – довольно засмеялся Влас.

– Ещё как угодил, дядя Влас! Спасибо тебе за всё! – Надийка крепко обняла крёстного.

Захариха наблюдала за ними со стороны:

– Как Надийка-то выросла… Надо бы справить ей новую одёжу. Денежек я подкопила с её работ, вот и купим ей новые шубейку, шаль да валеночки.

В этот вечер Влас задержался у них надолго. Он что-то чертил на бумаге, показывал Надийке, как рисуются по канонам лики святых на иконах.

– Откуда ты всё это знаешь, Влас? – спросила Захариха.

– Да я ведь тоже иконы вырезаю, только из дерева, – улыбнулся, пригладив бороду Влас.

Надийка, внимательно поглядев на Власа, склонилась к нему и зашептала:

– Ты уже что-то знаешь?

Тот подмигнул девочке, и тихо ответил:

– Знаю, знаю, мне батюшка кое-что сказал.

– Тс-с-с, – приложила пальчик к губам Надийка, – Это пока секрет, батюшка никому не велел говорить.

– Да, – согласился Влас, – Так что у нас с тобой много работы, только ты будешь трудиться иглой, а я рубанком да стамеской.

Они заговорщически переглянулись и продолжили разговор.

Ласточкой быстрокрылой промелькнуло ясное лето, за нею и осень отгорела рыжим пожаром и рябиновыми кистями по первым заморозкам, вот уже приближалась и зима. Захариха, как и задумывала, справила хорошую одёжу для Надийки, приодела в обновочки. Приезжали в гости Корней с Варварой и с маленьким Мишанькой. Малыш был забавный и пухленький, он смешно топал ножками и пыхтел, когда старательно перебирался через высокие пороги в доме Захарихи. Надийка хохотала, глядя на него, и целовала в мягонькие, румяные щёчки. Вместе с Корнеем приехал и Степан, а прибыли они не просто так, а по радостному поводу – сватать Марию. Вскорости назначили и свадьбу. Надийка задумала расшить Марии платье цветными бусинами, для этого они нарочно съездили в село на ярмарку и купили россыпь разноцветных, блестящих кругляшей и стекляруса, похожего на прозрачные голубые льдинки, и Надийка принялась за украшение.

– Мария, а давай мы тебе сделаем ещё и кокошник красивый к свадебному наряду? – предложила однажды Надийка.

– А ты сумеешь? – с волнением глянула невеста на подружку.

– Конечно, сумею, – заверила её Надийка, – Нужно только дядю Власа попросить, чтобы он нам из бересты сделал по размеру ободочек, а я его обошью тканью и бусинами.

– Ох, и выдумщица ты, сестричка моя! – восхитилась Мария, – Спасибо тебе большое!

Слава о таланте Надийки, о чудесных её вышивках, разнеслась далеко. Этому способствовали и людская молва, и Влас с батюшкой, и Корней. Много заказов поступало девочке из соседних деревень и даже из дальних, из большого села, и даже из города. Надийка никому не отказывала, бралась за любую работу, только порою, по своей привычке, вышивала не то, что хотел человек, а то, что подсказывало ей сердце. Некоторые бывали этим возмущены поначалу, однако старые заказчики рассказывали свои истории о даре Надийки, о том, что эта мастерица безошибочно угадывает будущее, и своей вышивкой всегда подсказывает человеку без слов, как нужно поступить и что его ожидает в скором времени.

Свадьба Марии и Степана была шумной и весёлой. Играли её в селе, где жили Корней со Степаном, однако жить молодые приехали в дом приёмных родителей невесты – Глафиры и Николая. Мария упросила о том мужа, жалея одиноких людей, что стали ей родными, а теперь снова должны были остаться в пустом тихом доме одни. Степан, поначалу не хотел того, да Корней сказал брату:

– Они люди хорошие, горе большое пережили, единственного сына потеряли, вот и станешь ты им названым сыном. А там внуки пойдут, будут у вас любящие бабушка с дедом, помощники во всём.

И Степан, подумав, согласился, послушался старшего брата.

Надийка же радовалась этому больше всех, теперь они с Марией могли ездить на ярмарку в село, когда пожелают, никого не прося, стоило им только сказать Степану – тот запрягал лошадку, и они отправлялись в путь, встречались в большом селе с Корнеем, который всегда с радостью принимал их в гостях, закупались всем необходимым на торговых рядах.

– Ласточка ты моя, как же ты всё успеваешь? – удивлялся каждый раз Корней тому количеству работ, что привозила ему Надийка.

– И сама не знаю, дядя Корней, откуда время берётся, – смеялась Надийка, – Шью