— Они хотели еще и башни снести в городе, но устра­шились гнева королевы... Она могла не одобрить такое своеволие. По ее мнению, короли неприкосновенны. А те исполинские башни могли... гм... к вам как-то прикос­нуться. Или задеть при падении. Прическу испортить, если обрушиться на голову, или пылью запачкать...

Он нервно дернул щекой.

— Колдовство недопустимо для воина!

— Ваше величество, — напомнил я, — королева Орландия как бы не совсем воин, так как родилась, про­стите за непристойное слово, женщиной... Не знаю, хорошо это или плохо, вам виднее, но все мы знаем, что женщины немножко ведьмы еще от рождения.

Он взглянул остро, словно всадил в меня меч.

— Она знакома с чародейством?

— Не знаю, — ответил я откровенно, — но наверня­ка или знакома... или просто не слишком считается с правилами благородной войны. И если что-то начнется, то призовет не только чародеев...

— А кого еще? — спросил он резко.

Я развел руками.

— Ваше величество, я знаю только то, что знаю.

Он резко поднялся, в самом деле гигант, нрав беше­ный, такой один пойдет против целой армии, но опом­нился и снова сел, а на меня посмотрел уже внимательно.

— Постойте, глерд... Лорд Краутхаммер сказал, что вы сообщили ему нечто о химерах...

Я поклонился.

—Лорд Краутхаммер был очень щедр...

—Я могу быть еще щедрее, — прервал он.

—Ваше величество, — сказал я скорбно, — короле­вой у нас женщина, увы, все это знают. А женщины такие неразборчивые в средствах...

—Ну-ну?

—Да, — ответил я неохотно и как бы стыдясь за ко­ролеву, — у женщин нет того внутреннего благородства, которое выделяет из толпы животных нас, мужчин. По­тому у женщин развязаны руки. Они могут воевать сов­сем не по правилам... По ее распоряжению на службу приняты очень могущественные химеры.

—Какие?

Я ответил сдержанно:

— Я видел только одну, что умеет становиться неви­димой. Для нее ничего не стоит проникнуть в королев­ский дворец и убить любого человека.

Он вздрогнул, мне показалось, что насторожился и хотел посмотреть по сторонам, но удержался.

—Это недопустимо!

—Точно, — подтвердил я. — Но королева никогда не пришлет сюда химеру, так как, по ее мнению, коро­ли и королевы должны быть неприкосновенны. Других можно, а королей нельзя.

Он перевел дух, стараясь делать это незаметно.

—Да, это священный принцип коронованных лиц. И соблюдаем.

—Пока соблюдаем, — подтвердил я. — С другой сто­роны, она женщина, а женщин кто поймет? Я их вооб­ще боюсь. Бывает, ничего обидного и не сказал, а уже готова глаза выцарапать. Мы, люди, в смысле — муж­чины, понятнее. Предсказуемее. Мы даже когда воюем, у нас все в рамках правил. Понятных тем и другим.

Он спросил резко:

— Этого вашего лекаря... освобождали химеры?

Я пожал плечами.

—Говорят, его ученики, но если вы знаете, что он за лекарь... то догадаетесь, что у него за ученики.

—Наслышан, — прервал он.

—А с такими людьми, — закончил я, — люди они или не совсем люди, как-то неприятно... Выжечь бы их всех, ваше величество!.. Мир людей должен быть чист. Даже если у Рундельштотта в учениках люди, то не слишком отличаются от проклятых химер! Я как-то ви­дел одну гору неподалеку от Санпринга, что исчезла, словно ее корова языком слизнула. Поговаривают, уче­ники Рундельштотта испытывали какое-то заклина­ние... Королева, когда узнала, сразу запретила.

Он сказал зло:

—Это правильно, но запоздало.

—Да, — ответил я почтительно, — воевать нужно только по правилам! Думаю, и королева это понимает. А прибегать к химерам — подло и недостойно. Разве что в самом крайнем случае, когда все рушится... Но и тог­да настоящий мужчина не станет цепляться за такое!

Он всхрапнул, как конь, которого остановили на полном скаку. Некоторое время раздумывал, затем сде­лал нетерпеливое движение кончиками пальцев, словно отгоняя ползающую по фаланге муху.

Я поклонился, для дипломата любое движение ко­роля не должно оставаться незамеченным, поклонился и попятился к двери.

Краутхаммер в коридоре прохаживается вдоль про­тивоположной стены, но, увидев меня, быстро развер­нулся, вперил в меня острый взгляд.

— Глерд?

Я вежливо поклонился.

—Благородный лорд, я был удостоен аудиенции его величеством.

—Вижу, — буркнул он. — Похоже, вы должны были передать некое тайное послание? Ладно, это не мое дело. На минутку, глерд...

Я послушно прошел за ним в небольшую комнатку, он кивнул мне на стул, сел сам и сказал быстро:

—Там уже начинается пир, уж не буду вас задержи­вать слишком.

—Это так любезно, — пробормотал я, — но общение с вами дороже любого пира.

—Хорошо сказано, — одобрил он. — Грубая лесть нравится нам тоже. Хочу просто сообщить, что его ве­личество не планирует захватывать королевство Ниж­них Долин. И не планировал.

Он посмотрел остро, ожидая моей реакции, я про­бормотал:

—Это... просто... как-то не укладывается...

—И не должно, — сообщил он. — Его величество преследует гораздо более амбициозные цели. Смотрите, за Нижними Долинами располагается королевство Дронтария. Чем оно ценно? Дронтария выходит к морю!.. Теплому, обильному, богатому рыбой и возмож­ностями посылать корабли в другие королевства.

Я спросил с интересом:

— А его величество король сумеет одолеть Нижние Долины и Дронтарию?

Он усмехнулся.

—Его величество, когда выведет всю грозную армию на границу с Нижними Долинами, обратится к короле­ве Орландии с необычным посланием.

—Слушаю со всем вниманием.

Он покосился на меня с некоторым неудовольстви­ем, а я напомнил себе, что не должен, не имею права говорить с ним как равный с равным.

— Его величество намерен просить, — произнес он

и повторил с нажимом, — именно просить!.. — свободного прохода через Нижние Долины на границу с Дронтарией.

Я широко раскрыл глаза.

— Свободного прохода... как я понимаю, не для куп­цов, а для его армии?

Он кивнул.

—Вы все понимаете правильно. С первого раза.

—Полагаете... это возможно?

—Со стороны короля, — поинтересовался он, — или вообще?.. Король обратится с такой просьбой, он уже сообщил нам... в узком кругу. Хотя для такого короля, как наш, просить чего-то всегда унизительно, однако в случае, когда на границу выйдет вся его армия...