Я пробормотал:

—Даже не знаю, огорчаться или радоваться. Она сказала зло:

—Сбежали преступники!

—Мы вошли в новый мир, — напомнил я. — Даже, если точнее, нас внесло и тащит по подводным камням все дальше и быстрее. Старые нормы далеко не все действуют, сама знаешь... как в морали, так и в Уголовном кодексе, а новые мы еще не сформулировали...

—Из-за той сволочи могли погибнуть люди!

—То был их выбор, — возразил я. — Да, знаю, закон защищает и дураков... но почему-то дураков не отстра­няют от выборов президента, так что и такой мелочью, как свое здоровье, имеют право распоряжаться. Эвта­назию разрешили во всех странах!

Она сказала растерянно:

—Ничего уже не понимаю...

—Законы не успевают за нами, — напомнил я. — Ну и что, если Уголовный кодекс не пересматривали и там все еще полно статей за конокрадство?.. Зато нет для таких случаев. Это все на усмотрение таких, как мы.

—Я против!

—Я тоже, — признался я. — Не люблю ответственности. Мне и свою на кого-нить переложить... Но он ушел, а я ловить не стану. Он по-своему прав. Если пе­редо мной встанет выбор проголосовать ли за убийство десяти человек, чтобы спасти от неминуемой гибели миллион... то я знаю, как ты поступишь. И как все демократическое сообщество. А я вот не стану прикидываться больным или тряпочкой у порога! Я с болью в сердце проголосую.

Она отвела взгляд.

— Даже не говори, как проголосуешь. Не хочу даже слышать. Но куда он может прятаться в нашем насквозь просматриваемом мире?

— Догадайся с трех раз.

Она посмотрела в мою сторону зло.

— Заткнись.

— А что я сказал такого?

— Некоторые, — отрезала она с нажимом, — некоторые хитрые жуки как-то ухитряются.

Я сказал с безнадежной ноткой:

— Опять за рыбу гроши... Ему ж не только прятаться надо.

— Вот-вот, — ответила она сердито. — Ему работать восхочется. Продолжать! Хочешь сказать, покровители найдутся?

— Судя по всему, — сказал я, — уже нашлись. Давно. А у таких людей всегда есть запасные норы для бегства. Пришло время, в дело вступил план «Б». Ни одного дня не потеряно.

— Убийство Ширли Кассеро все еще не раскрыто, — напомнила она.

— Когда-то раскроется, — ответил я. — А пока, знаешь ли, я пас, советую и тебе завязать с этим.

— Что-о?

— На время, — пояснил я. — Есть же, как говорят политики, более неотложные вызовы. Карельдегинесли и убивает в конце концов, то дает сперва годы вообще-то великолепнойжизни!.. А другие просто убивают сразу, чтобы забрать кошелек.

Она фыркнула.

— Какая образность!.. Кошелек ты имеешь в виду не тот, что в облаке, а такой, какие носили всякие там маркизы?

— И глерды, — подтвердил я.

Она несколько мгновений смотрела зло, потом лицо расслабилось, а в глазах появилась усталость.

— Да, конечно. В нашем сумасшедшем мире есть угрозы более. Да, более. А это дело... не закрываем, а отложим.

Я обнял ее за плечи, слегка сжал.

—Все не успеть, мир слишком быстро меняется.

—Слишком, — повторила она, голос дрогнул, я в изумлении услышал в нем жалобную нотку. — Уже ничего не понимаю... И даже то, как ты здесь, гад, оказался!

Я напомнил вежливо:

— Ты меня притащила. Силой.

Она покачала головой, глаза стали совсем непонимающими.

—Нет уж, все не так... Ты не должен был здесь. Это что-то даже не знаю... И ты не тот, кто ты... Колись, гад полосатый!

—Я диванный лежун, — ответил я, — но пришлось вот встать.

—Ну да, — сказала она со злой иронией, — теперь на тебе ответственность — Яшка!.. Хоть о ком-то заботиться надо. Сперва о Яшке, потом о людях...

«Точно», — ответил я про себя. Яшка, а еще Аня Межелайтис, что на самом деле искусственный интеллект первого уровня, но почему-то ну никак не вижу в ней машину, что дико и опасно.

Кроме того, как ни хочется отвертеться, еще и королевство Нижних Долин... как и другие в том наивном и детском мире.

И пора посмотреть, что задумал король Антриас.