– Клос, друг мой, прошу тебя остаться сегодня в моём замке и разделить со мной этот самый радостный день в моей жизни, – обратился ландграф к Клосу Кроненбергу.

– С удовольствием, ландграф, принимаю ваше приглашение, – с поклоном ответил верный рыцарь.

Вдруг где-то в коридоре громко вскрикнула женщина, и тут же раздался плач ребёнка. Все присутствующие смолкли и обернулись в сторону двери. У Генриха сердце сжалось в плохом предчувствии, он немедленно бросился вон из зала. За ним последовали Патриция и Клос Кроненберг. В коридоре с пола тяжело поднималась Астрид, придерживая на руках мальчика. Она упала буквально в шаге от ведущей вниз крутой лестницы. Грузная женщина охала и причитала, потирая ушибленное бедро, и одновременно ласковыми словами пыталась успокоить плачущего ребёнка, испугавшегося падения. Вокруг пострадавших с заботой суетилась Ханна.

– Что здесь произошло?! – взревел ландграф.

– Ох! Простите, ваше сиятельство, – застонала нянька. – Я споткнулась и упала… Не смогла удержаться, ведь ребёночек на руках…

– Ты посмотри! Ещё бы шаг, и ты упала бы с лестницы!

– Я вижу. Но благодаря Богу милосердному, я не дошла до неё и мальчика удержала.

Разгневанный Генрих забрал из рук Астрид плачущего Берхарда и внимательно осмотрел его лицо, голову, руки.

– Берхард ушибся? – спросил он. – Почему никак не успокоится?

– Я смогла удержать его, – сама испугавшись, оправдывалась няня. – Он больше напуган. Простите меня, господин, я же не специально. Что-то попало мне под ногу, и я не удержалась…

Взгляд ландграфа оставался злым и недоверчивым.

– Это правда, – вступилась за Астрид Ханна. – Я была здесь и всё видела. Только помочь не успела. Падая, Астрид лишь крепче прижимала к груди мальчика. Не наказывайте её, ваше сиятельство.

Генрих ещё раз озабоченно осмотрел сына и обнаружил, что на его ручке стал проявляться синячок.

– Малыш всё-таки ушибся, – проворчал он и оглянулся на супругу.

Она стояла неподвижно, и на её лице читалось то ли тревога, то ли сожаление, то ли скорбь. На самом деле, увидав рядом с упавшей нянькой Ханну, Патриция сразу обо всём догадалась. Верная служанка, зная о заклятии ведьмы Хельги, попыталась помочь своей хозяйке и каким-то образом учинила мелкое препятствие на пути Астрид, и та, споткнувшись, упала. Однако задуманное не получилось. Астрид не только не скатилась с лестницы сама, но и удержала от этого ребёнка. Да, Патриция сожалела, что так произошло, что Берхард всего лишь слегка ушиб руку, а не расшиб себе голову.

Генрих же, веря в доброту супруги, принял её сожаление за сочувствие, а её оцепенение за испуг. Стремясь поскорее утешить Патрицию, Генрих подавил в себе гнев и уже мягче проговорил:

– Слава Богу, всё обошлось, дорогая. Причин волноваться больше нет.

– Слава Богу, – тихим эхом отозвалась Патриция, едва сдерживая слёзы досады.

– Простите меня, госпожа, не карайте! – просила нянька. – Я ж не нарочно!..

– Упокойся, Астрид, – отозвалась на её плач Патриция. – Никто тебя не накажет. Мы верим тебе.

Генрих нахмурил брови, всё ещё сердясь на неуклюжесть няньки, но высказывать своё недовольство больше не стал, лишь строго добавил:

– Впредь будь крайне осторожна, когда у тебя на руках ребёнок. Смотри лучше под ноги.

– Да, ваше сиятельство, – смиренно отозвалась няня.

– Пойдём. Я сам отнесу сына в детскую.

И Генрих быстро спустился с лестницы. Астрид поспешила за ним. Клос Кроненберг, видя, что ничего страшного не произошло, вернулся в рыцарский зал. Патриция осталась наедине с Ханной.

– Это ты всё подстроила, не так ли? – тихо спросила она молодую служанку.

– Простите, госпожа, – потупила глаза Ханна. – Я хотела вам помочь. Я же вижу, как вы страдаете.

– Спасибо, Ханна. Я всегда верила тебе. Ты для меня уже не просто служанка, ты мне как подруга.

– О, госпожа, звание вашей подруги для меня дороже всех титулов на свете! – Ханна вскинула благодарный взгляд на графиню, но тут же опять его опустила, с грустью добавив. – Вот только жаль, что у меня ничего не получилось.

– Ничего, у нас ещё есть время, – успокоила Патриция, положив руку девушке на плечо. – Мы что-нибудь придумаем. Зло всё равно проиграет.

И по-дружески улыбнувшись Ханне, Патриция поторопилась вслед за мужем.

Детская комната находилась в южном крыле замка. Генрих спустился в просторную залу, повернул и поднялся на третий этаж. По узкому коридору, ведущему к детской, громким эхом разливался плач младенца.

– Да что ж это такое! – с новым порывом гнева воскликнул ландграф. – Почему сегодня мои дети плачут?!

Теперь Патриция встревожилась не на шутку, ведь уже плакал не чужой ребёнок, а её родной сын. Не произнеся ни слова, скидывая на ходу мешавший плащ, она бегом бросилась в детскую. Там в своей колыбельке лежал и жалобно плакал малыш Густав, поднимая вверх ручку с перевязанным белой тряпицей пальчиком. В одном месте сквозь тряпицу проявлялось бледное кровяное пятнышко. Возле колыбельки суетились молоденькая нянька Юта и графиня Бренденбруг. Чуть поодаль стояла маленькая Маргарет в красивом розовом с яркой тесьмой платье. Наблюдая за происходящим, она удивлённо хлопала светлыми пушистыми ресницами и машинально мяла кончик тугой косы рыжих волос.

– Что случилось? Что с моим Густавом? – испуганно восклицала Патриция.

Подбежав к колыбели, она схватила сына на руки и осмотрела его перевязанный пальчик.

– Откуда эта кровь?

– Ничего страшного, – как можно спокойнее отвечала Магда. – Просто мальчик укололся о брошь.

– Просто укололся? До крови? О какую брошь? Откуда она взялась в его руке?

– Мы не уследили. Юта меняла бельё для Густава, а я отвернулась к сундуку, чтоб приготовить мальчику чистую одежду, Маргарет же играла с малышом и зачем-то дала ему свою брошь. И он нечаянно укололся.

– Что за нерадивые няньки у нас! – громыхнул вошедший в детскую Генрих, который тоже слышал объяснения Магды. – Их следует высечь да выгнать из замка! Одна чуть с лестницы не свалилась с ребёнком на руках…

– С лестницы? – вскинула Магда изумлённый взгляд на дочь.

Та, покачивая на руках сына, кивком головы подтвердила.

– …другая позволила младенцу взять в руки острую вещь! – продолжал негодовать Генрих. – А вы-то, графиня, как позволили внукам?..

– Я уже признала нашу с Ютой вину, – с нервом прервала зятя Магда. – Но, в конце концов, произошла не трагедия, а лишь неприятность, из-за которой не стоит нагнетать скандал, ландграф. Смотрите, Густав даже уже успокоился.

– Значит, по-вашему, возмущение моё беспричинно? – возразил Генрих. – Да, слава Богу, Густав отделался маленькой царапиной, а Берхард слабым синяком…

– У вашего мальчика синяк? – вдруг ужаснулась Магда.

– Да, мама, – едва сдерживая слёзы, вновь подтвердила Патриция. – Берхард ушибся, а у Густава – кровь. Видишь,