Роман принял помощь и даже не обратил внимания на излишнюю фамильярность. Чувствовал себя беспомощным и вместе с тем всесильным. О том, что держит на руках чужого ребенка, даже и не думал. Анну признал своей — сразу, безоговорочно.

— Как на отца похожа, — льстиво заметил Петров. — Сразу видно, кто делал.

Никто из гостей не понял, отчего покраснела Полина. Решили — от радости и излишней скромности.

— Надо бы ножки малютке обмыть, — заметил Иванов. Красноречиво потер шею и покосился на командира.

— Мы с Гриппой вам еды наготовили, можем и стол накрыть, — предложила Матрена.

— Только недолго, — заметил Роман. — Матери и ребенку покой нужен.

То рвение, с каким он взялся за семью, дало немало поводов для радости друзьям. И для зависти недругам.

Но Полина и Роман не замечали ничего вокруг, утопая в собственном счастье. Ребенок не только не внес разлад в их отношения, но и укрепил их.

Роман оказался на редкость заботливым отцом. На первые месяцы взял отпуск и полностью посвятил себя Анне. Полина даже немного завидовала дочери, ведь той доставалась львиная доля внимания Романа.

— Ты ее избалуешь, — шутила она.

— Для строгости еще будет время, — отмахивался Роман. — Пока нашей Аннушке можно все. Даже писать на папин парадный китель.

Роман сам купал Анну, сам менял подгузники и пеленал. Раньше Полины подрывался ночью к кроватке. Он так долго гнал прочь мысли об отцовстве, что теперь с лихвой наверстывал упущенное. Каждый новый день доказывал, что может быть отцом. Настоящим родителем.

Поля быстро оправилась после родов. Спустя шесть недель после появления на свет Анны, девушка решилась отблагодарить мужа. Черный пеньюарчик пришелся весьма кстати.

Пока Роман укладывал Анну и принимал душ, Полина успела переодеться, зажечь свечи и принять соблазнительную позу. Она полулежала на кровати, закинув руку за голову. Распущенные тяжелые пряди волос рассыпались по плечам, по пышной груди. В неярком свете свечей они казались драгоценным атласом и отливали охрой. Шелковистая нежная кожа была бледной, и лишь на щеках едва различался румянец.

— Ого!.. — Роман замер в дверях.

Множество раз он представлял себе, как это случится. Рисовал в воображении будоражащие кровь картины. Но реальность оказалась куда круче.

— Ты прекрасна! — искренне восхитился он. — Будто сошла с обложки мужского журнала.

— И много ты выдел таких журналов? — нервно хихикнула Полина. Поправила на плече бретельку и робко улыбнулась.

Пусть уже была близка с мужчиной. Но нервничала, пожалуй, больше, чем впервые. Секс с Денисом был каким-то быстрым, неловким. Она и не готовилась к нему толком. Позволила парню зайти дальше, надеясь, что это укрепит его чувства.

Так не случилось. Получив желаемое, Денис потерял интерес к подруге. Поля восхищала, пока была недоступна, таинственна. Как только стала его, оказалась ненужной.

— Немного, — признался Роман. — Пару раз находил у солдат под матрасами, вот и видел. Живые девушки мне нравятся больше. А ты затмила всех, что я видел прежде.

Роман присел рядом, коснулся колена жены. Провел ладонью от щиколотки до бедра.

— Такой глянец мне нравится больше, — произнес хрипловатым от нарастающего желания голосом. — Нежный, теплый, податливый.

Поля протянула к нему руки. Положила ладони на плечи, почувствовала, как под ее пальцами перекатываются тугие мышцы. Еще никогда она не была так близка к мужу. И хотела большего.

Ее юное тело истосковалось по ласке. Так долго быть рядом с любимым и не позволять ему лишнего. Не думать о большем — это так сложно. Просто невыносимо.

Сейчас в Поле пробудились все женские инстинкты, передавшиеся от природы. Она хотела быть не только матерью, но и женой. По-настоящему.

— Знаешь, тебе бы больше пошло розовое кружево, — заметил Роман. Провел указательным пальцем вдоль глубокого декольте, заставляя Полину вздрогнуть от острого наслаждения.

Она прикрыла глаза, запрокинула голову. С ее манящих губ сорвался вздох, похожий на стон.

— Хотя нет, не надо тебе никаких дополнительных украшений, — шепнул Роман, очарованный ее страстностью. — Ты и без них восхитительна.

Он так боялся, что Полина не откликнется на его прикосновения. Но его маленькая женушка вела себя так, будто и сама давно желала единения. Жаждала его каждой клеточкой своего прекрасного тела.

Роман скинул бретельки с ее плеч, коснулся губами шеи. В том месте, где учащенно бился пульс Полины. Она склонила голову набок, чтобы дать ему больший простор. Выгнула спину.

— Так приятно… — произнесла чувственным, дрожащим от страсти голосом.

— Ты ведь не станешь меня останавливать? — спросил он, целуя ее в подбородок.

Медленно стянул с нее совершенно ненужный пеньюар и кружевные черные трусики.

— Ни за что на свете, — призналась она, приподнимаясь на локтях, чтобы облегчить ему задачу. — Ты мой муж. И я принадлежу тебе и доверяю. Полностью.

Она приняла его таким, каким он был. Коснулась шрама на лице, словно доказывая, что любит каждую частичку его сильного тела.

Он отблагодарил ее ласковыми прикосновениями, неторопливостью. Любил жену медленнее и нежнее, чем когда-либо делал это с другой женщиной. Пускай не стал первым, зато останется единственным любовником Полины. Сделает все, чтобы она не посмотрела на другого мужчину. Тем более не вспоминала Дениса.

— Любимая… — шептал он. — Как же я рад, что у меня есть ты.

Зарылся в ее волосы и с наслаждением вдохнул их аромат. Его отважная маленькая девочка. Сильная духом и прекрасная, как сама весна. Как здорово, что она появилась в его жизни.

— А ты есть у меня, — произнесла в ответ Полина. — Моя сбывшаяся мечта.

После они долго сидели рядом и не могли разомкнуть объятий. Их руки блуждали по телам друг друга, изучая каждую впадинку, каждый изгиб. Пробуя на вкус, наслаждаясь единением, как другие наслаждаются драгоценным вином. Они обрели семейное счастье, и оно оказалось прекрасно.

Отпуск Романа закончился слишком быстро, но молодой отец стремился проводить с семьей столько времени, сколько только возможно. Полина и Анна купались в его заботе и чувствовали себя самыми счастливыми девочками на всем белом свете.

Беда пришла откуда не ждали. Матрена по доброте душевной дала Валентине телефон Полины. И теперь мама не упускала возможности позвонить дочери.

— Что же ты нас на свадьбу не позвала? — с этого вопроса Валентина начала первый разговор. — Чай мы тебе не чужие!..

— Разве? — напряженно переспросила Поля. — Ты выгнала меня беременную из дома, хотела избавиться от внучки. Не оказала ни помощи, ни поддержки. Разве так проявляются материнские чувства?