– Помалкивай! – Та совершенно непрофессионально шлепнула больного по влажному лбу. – Тебе огромная честь оказана! Ты самый первый из живых, кого я лечу! Гордись!

– Светлый боже, – зажмурившись, забормотал молитву подмастерье, выказывая неожиданную набожность, – позволь мне умереть позже этой страшной женщины…

– Давай ему пустим кровь, – с энтузиазмом предложила подружка. – Говорят, от лихорадки помогает.

– Пустим кровь?! – в один голос высказались мы с почти умершим и в мыслях похороненным Ирвином. Кажется, больному даже похорошело, так взбодрило предложение самопальной знахарки.

Я прикрыла глаза и досчитала до десяти, а потом с преувеличенным спокойствием всучила подружке мокрую тряпицу:

– Вот тебе салфетка. Вот тебе больной, – указала на Ирвина. – Воды давать, компресс прикладывать. Руками не трогать.

– А как компресс прикладывать? – деловито поинтересовалась мужененавистница. – Ногами?

– Без рукоприкладства! – осатанела я. – Сбегаю за целителем. Человеческим!

Дверью шибанула отчаянно, вымещая накопленное за день раздражение.

– Чего ты такая нервная?! – заорала Стаффи.

– Госпожа Алекса! – послышался следом хрип подмастерья. – Не оставляйте меня!

Чтобы найти нормального целителя, желательно с дипломом и практикой, я побежала в лавку к Оутисам, надеясь на помощь. Однако за прилавком меня ждал не Фред, а незнакомая девица.

– А господина Оутиса нет и в ближайшие дни не будет, – недовольно буркнула она, и по лицу читалось, мол, ходят тут всякие столично-перечные штучки, лавочников красивых спрашивают, и без вас все давно застолблено. – Приходите на следующей неделе, а еще лучше в следующем месяце…

– Послушайте, а вы местная? – не стала я строить из себя гордячку, а девушка удивленно моргнула. – Подскажете адрес целителя?

Через полчаса вместе с целителем, степенным господином с лекарским чемоданчиком в руках, мы поднимались на второй этаж лавки, где было слышно, как Стаффи переругивалась с Ирвином. Лекарь долго осматривал больного. Прикладывал к груди трубку, проверял язык и горло, разглядывал мутные покрасневшие белки, а потом заключил категоричным тоном:

– Кровопускание.

В его руках блеснул ланцет.

– Я говорила! – с торжеством в голосе прокомментировала Стаффи.

Ирвин немедленно догадался, что пытки не избежать, закатил глаза и упал на подушку, изображая глубокий обморок, но выдал себя тем, что быстренько спрятал руки под одеяло. От греха подальше. Не дай светлый боже, кровожадный целитель обнаружит, как хорошо у него видны вены на сгибах локтей и на запястьях.

– Господин целитель, а есть что-нибудь менее… убийственное? – с жалостью уточнила я.

– Попробуйте спирт с перцем, – посоветовал он, с видимым сожалением пряча ланцет обратно в чехол. – У вас найдется перец?

– Вы в лавке пряностей, – фыркнула Стаффи.

– Значит, найдется, – сухо резюмировал здравник.

Пузырек спирта мне выдали из личных запасов. А я-то думала, что все время звякало в чемоданчике, пока мы ехали в нанятом мною кебе?

Когда целитель, не забыв стребовать совершенно незаслуженный шиллинг, вышел на улицу, то пришлось выскочить следом. Снаружи уже стемнело, и фонарщики зажгли огни. Не горел по-прежнему только один фонарь – рядом с моей лавкой, хоть сама каждую ночь запаливай.

– Господин целитель!

– Решили парнишке кровь пустить? – оживился тот, моментально захлопывая дверь кеба и разворачиваясь обратно к лавке.

– Какой перец настаивать? Красный или черный? – уточнила я.

– Какой есть. Завтра утром осмотрю больного еще раз. Если не поможет, то пустим кровь.

Сделать перцовую настойку оказалось несложно. В пропорциях, записанных целителем, я засыпала в специальную бутылку с толстым стеклом размолотый жгучий перец, залила спирт, а потом заставила нагреться, хорошенько сжав между ладонями. Если бы училась магии в университете, то добилась бы нужной температуры, не подкладывая между стеклом и руками полотенце, а так на белой ткани остались выжженные следы пальцев.

– Ты никак шторки запалила? – полюбопытствовала Стаффи, заглянув в кухню.

Я как раз стояла, опустив палец в ведерко с водой, и ждала, когда бутылка остынет. На заиндевевшей поверхности уже образовалась тонкая льдистая корочка.

– Почти готово, – вытащила бутыль с перечной настойкой. Цвета жидкость получилась мутно-серого. Сама бы такое даже под прицелом арбалета пить не стала – предпочла бы быструю смерть без мучений.

– После кровопускания у него хоть есть шанс выжить, – вздохнула Стаффи, когда мы вместе на свет разглядывали бутыль с плавающими перечными хлопьями.

– Не каркай, – буркнула я.

Налила настойку в чашку, выставила на поднос. Потом в голове возникла мысль, что надо бурду или закусить, или запить. Сжалилась над Ирвином и на тарелочку положила яблочную зефиренку.

– Ты рецепт не выбросила? – уточнила подружка, когда мы поднимались в спальню к Ирвину. – Если он завтра не проснется, будет оправдание перед судом, мол, не сама травила, а по назначению целителя.

– Стаффи!

– А?

– Изыди! – рявкнула я.

Судя по всему, подмастерье от нас двоих уже не ждал ничего хорошего, доброго и человечного, а потому долго принюхивался к бурде в кружке и не решался выпить. Он шмыгнул сопливым носом и проблеял сиплым голосом:

– Так-то я не против кровопускания.

– Позову целителя? – Я так обрадовалась, что все-таки могу переложить ответственность на плечи лекаря, что самой стало неловко.

– Нет, – буркнул он и залпом опрокинул в себя снадобье.

Последовала долгая пауза. У подмастерья вытянулось лицо, из правого глаза потекла слеза. Да и глаза стали больше, круглее и несчастнее, как у обиженного щенка. Вернее, один – левый. Правый плакал. На щеках вспыхнули алые пятна.

– Ирвин, что случилось? – шепотом спросила я, холодея внутри.

– Закусить… – просипел он, хватаясь за горло. – Адское пламя! Я сейчас огнем плеваться начну!

– Возьми зефирку! – испугалась я, пытаясь засунуть ему в руку припасенную закуску. Парень схватил сладость, даже успел поднести к губам. Мне подумалось, что прямо сейчас из глотки в потолок должен был выплеснуться столб пламени, но не случилось. Ирвин опрокинулся на спину, захлопнул глаза и замер.

– Убила, – загробным голосом прокомментировала Стаффи у меня за спиной.

Тут у подмастерья приоткрылся рот.

– Вот! Уже посмертные судороги, – пояснила целительница животных.

И вдруг из горла Ирвина вырвался знакомый медвежий рык.

– А нет, просто усыпила, – поцокала языком подружка и задумчиво добавила: – Везучий. И живучий.