Он покачал головой.

— Надо уметь обращаться с гамаком. — Одним гибким движением он поднялся и протянул руку, чтобы помочь ей. — Надо постараться сесть подальше от края, чтобы не сместить центр тяжести.

Они кивнула, удивляясь, как он может говорить об этом. У неё учащенно билось сердце, кожа горела, кровь в жилах бежала с сумасшедшей скоростью, и ей стало так жарко, как будто ее обожгло солнцем. А он говорил таким тоном, будто ничего не произошло. Неужели он так целовал всех знакомых женщин?

Но тут она заметила, что Алек так же часто дышит, как и она, и почувствовала удовлетворение. Пусть он выглядит невозмутимым, но этот поцелуй и его взволновал. Все же есть на свете справедливость!

Точно следуя его указаниям, Сара ухитрилась забраться в гамак без осложнений. Она легла рядом с Алеком и стала смотреть на небо через деревья. Но при этом так остро ощущала присутствие лежащего рядом мужчины, что о сне и думать не могла. Разве можно спокойно отдыхать, когда он так близко?

И все-таки всего через несколько мгновений ее глаза закрылись, и она погрузилась в сон.

Когда Сара проснулась, ее голова лежала на плече Алека, рука была на его груди, а живот прислонился к его животу. Алек придерживал ее рукой. Его запах смешался с запахом сосен. Ветерок доносил слабый аромат каких-то цветов. Его грудь медленно поднималась и опускалась. Он крепко спал.

Боясь двинуться и разбудить его или упасть, она расслабилась. Они давно не были вместе. Было так приятно.

Желая сохранить в памяти этот момент, она постаралась запомнить каждую деталь. Раньше она считала время, проведенное вместе, само собой разумеющимся. А теперь, когда у них не было совместного будущего, нужно было запечатлеть каждое скоротечное мгновение. Насладиться. Сохранить в памяти.

Ребенок зашевелился. Возможно, у нее и не было будущего с лежавшим рядом мужчиной, но у нее был его ребенок. И она очень постарается, чтобы ее ребенку замечательно жилось в семье, даже если их будет только двое. Она научит своего сына или дочь любить беззаветно. И рисковать.

— Ты не спишь? — спросил он.

Она кивнула и потерлась щекой о его плечо, не желая двигаться, не желая нарушать этот особый момент.

— Как себя чувствуешь? Голова не кружится? — спросила она.

— Нисколько.

Шли минуты. Сара улыбнулась — ни один из них не двинулся с места.

Неужели он, как и она, наслаждался этим моментом? Сожалеет ли он о том, что их брак не удался?

Наконец Алек слегка пошевелился, и Сара выпрямилась, насколько это было возможно в раскачивающемся гамаке.

— Ты не передумала пообедать и потанцевать сегодня вечером? — спросил он.

— А не лучше ли тебе остаться дома? Это я к тому, что вдруг с тобой снова случится приступ?

— Я уже сделал заказ. Приступы теперь редки. Сомневаюсь, что сегодня вечером случится еще один.

— Тогда ладно. Я с удовольствием пойду пообедать.

После размеренного, спокойного темпа жизни в коттедже, которым Сара наслаждалась в последние несколько дней, главный корпус показался шумным и набитым людьми. Больше половины столиков в ресторане были уже заняты. Тихо играл ансамбль. Еда была восхитительной, а Алек продолжал ее очаровывать. Они рассказывали друг другу о том, как отдыхали раньше. Ей было грустно оттого, что она о многом могла вспомнить, а он вспоминал только о детстве.

— Тебе надо чаще находить время для отпуска.

Он потер подбородок и медленно кивнул, обвел взглядом зал и остановился на ней.

— Отпуск получился лучше, чем я ожидал. Может быть, из-за компаньона?

— Отпуск проходит веселее, если ты не один, — согласилась Сара, зардевшись от его замечания.

— Хочешь попробовать? — спросил он, показывая на площадку для танцев.

— Конечно, хочу.

— Десерт можем съесть позже.

— Мне ничего не нужно. Я наелась.

Алек встал, и она снова поразилась, каким он был привлекательным в темном спортивном пиджаке, белой рубашке и брюках. На ней был сарафан — самая нарядная одежда из того, что она привезла, и удобные сандалии без каблуков.

Она вошла в его объятия, как будто они много раз танцевали вместе, а между тем, вспомнила Сара, это было всего один раз. Не обращая внимания на его повязку, она прижалась к нему теснее и вся отдалась ритмичной музыке.

— Ты не рассказывал мне, где научился так хорошо танцевать, — заметила Сара, когда он стал замысловато кружить ее. — Я-то думала, что ты твердолобый адвокат, который не вылезает из юридической библиотеки.

Он улыбнулся, глядя ей в глаза. Ее сердце подпрыгнуло. Коленки задрожали, и она едва не наступила ему на ногу. Не хватало еще, чтобы она начала спотыкаться как влюбленный подросток!

— Танцам я научился в колледже. Подумал, что это может способствовать успеху у жены босса на вечерах.

— Чтобы не упустить свой шанс? — подколола она.

— А разве не так добиваются успеха?

— А собственно, для чего он?

Алек закружил ее в танце, а потом постепенно замедлял темп, по мере того как музыка становилась все тише и медленнее.

— Но это же главная американская мечта — добиться успеха.

— А для чего? Что ты будешь делать, когда его добьешься? И когда это произойдет? Когда тебе стукнет девяносто и ты будешь слишком стар, чтобы получать от жизни удовольствие? Или когда станешь миллионером? Когда этому наступит конец?

Он ответил не сразу. Наконец пожал плечами:

— Я пойму, когда это случится.

— Мне кажется, это становится привычкой. И ты просто не можешь остановиться.

— А зачем? Мне нравится то, чем я занимаюсь.

— Но нельзя же быть полностью поглощенным только работой!

Музыка закончилась, и он отпустил ее.

— Я думаю над этим. Видимо, нужно смириться с тем, что мы расходимся во мнениях.

Она кивнула, испытывая грусть из-за того, что он лишает себя других радостей жизни.

Ее замечание задело Алека. У него все шло так, как ему нравилось. В основном.

Когда они направлялись обратно к столу, он наблюдал за нею. Она так гордо держала голову, двигалась с такой грацией, он вдруг поразился тому, с каким удовольствием проводит время на курорте. В итоге он все же немного отдыхает от работы, дав своим сотрудникам чуть больше самостоятельности. Что может оказаться правильным. Время покажет.

А вот время его вынужденного отпуска истекало. Через три дня у него встреча с доктором в Бостоне. Возвращаться сюда он не собирается. Если доктор по-прежнему будет бубнить, что надо еще отдохнуть, он будет отдыхать у себя дома.

И вдруг Алек понял, что эта идея его не привлекает. Ведь там не будет ясноглазой, полной энтузиазма женщины, с которой он проводит здесь время. Не будет озера, около которого так приятно побродить, нельзя будет созерцать окрестности, стоя на крыльце. И рыбу не половишь.