litbaza книги онлайнДетективыБрат мой Каин - Энн Перри

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 21 22 23 24 25 26 27 28 29 ... 128
Перейти на страницу:

Женевьева тяжело вздохнула. Мышцы ее шеи и плеч настолько напряглись, что голубая клетчатая ткань платья натянулась, так что Уильям различил линию стежков на шве.

– По-моему, Энгусу это вряд ли пришлось бы по вкусу, – проговорила миссис Стоунфилд в ответ – так тихо, что Монк едва услышал ее слова. Женевьева, похоже, обращалась в первую очередь к себе самой, а уже потом – к собеседнику. – С одной стороны, – продолжала она, сосредоточенно нахмурившись, – ему не хочется, чтобы мы терпели нужду. – По телу женщины пробежал озноб, скорее от собственных мыслей, чем от холода.

– Прошло только чуть больше недели, миссис Стоунфилд, – заметил Монк как можно более вежливым тоном. – Я не сомневаюсь, милорд Рэйвенсбрук одолжит вам необходимую сумму под залог имущества, если вы не желаете принять деньги в подарок. У вас вряд ли возникнет необходимость в больших расходах, которые нельзя пока отложить. Если ботинки до сих пор можно было носить…

Женевьева стремительно обернулась к сыщику, бросив на него испуганный взгляд и сжав кулаки.

– Неужели вам непонятно?! – воскликнула она неожиданно высоким, исполненным страха голосом. – Энгус больше не вернется! Кейлеб все-таки убил его, и мы остались брошенными на произвол судьбы, не имея средств к существованию! Сейчас нам придется экономить на еде. Никакого мяса, за исключением воскресных дней, немного селедки или копченой рыбы, а еще лук, овсяная каша и иногда – сыр. Яблоки, если посчастливится. – Она бросила взгляд на горящий в камине огонь, а потом вновь обернулась к Монку: – Мы будем беречь уголь. Нам придется сидеть на кухне, где горит плита, вместо того чтобы затопить камин в гостиной, а вместо восковых свечей покупать сальные и не зажигать огня до тех пор, пока совсем не стемнеет. На одежду придется ставить заплатки, и она будет переходить от старших детей к младшим. Покупать для них новую я уже не смогу. – Голос ее становился все резче, по мере того как ее все больше охватывал панический страх. – Но это еще не самое худшее. У меня нет родственников, которые могли бы нам помочь. Я буду вынуждена продать дом, пока мое положение еще позволяет мне поторговаться и не отдать его за бесценок. Мы переедем в съемные комнаты – в лучшем случае нам удастся снять квартиру из двух комнат. Придется обходиться хлебом и чаем. Иногда, если повезет, я буду покупать свиную или баранью голову… наверное, раз в месяц… или требуху с мясными обрезками. Дети больше не будут учиться в школе; им придется работать по мере сил, так же как и мне. – Она судорожно сглотнула. – Я теперь не могу даже надеяться, что все они вырастут. В бедных семьях это обычное явление. Возможно, взрослыми станут лишь один или двое, и это можно будет считать счастьем, потому что я, по крайней мере, не останусь одинокой. Только Богу известно, что их теперь ждет!

Сыщик смотрел на разволновавшуюся женщину с удивлением. Собственное воображение едва не довело ее до истерического припадка. Уильям убедился в этом по выражению ее глаз и движениям тела. С одной стороны, он испытывал к ней острую жалость; охватившая Женевьеву тоска была неподдельной, а тревога – вполне обоснованной. Но этот неожиданный приступ неистовства, абсолютно не вязавшийся с ее характером, вызвал у него отвращение.

– Вы слишком забегаете вперед, миссис Стоунфилд, – заявил детектив, отбросив прежний вежливый тон. – Вы…

– Я этого не допущу! – злобно перебила она. – Не позволю!

На глазах у нее выступили слезы, и Уильям убедился, насколько хрупкой оказалась она под личиной мужества. Ему никогда не приходилось нести ответственность за других, тем более за доверявшихся ему беззащитных детей. Во всяком случае, ничего подобного не приходило ему на память. Даже сама мысль об этом представлялась Монку необычной. Он лишь смутно догадывался об этом, словно посторонний, случайно увидевший в окне сцену из чужой жизни.

– Такого никогда не случится, – тихо проговорил Уильям, на шаг приблизившись к Женевьеве. – Я не пожалею сил, чтобы выяснить, что произошло с вашим супругом, и доказать это властям с достаточной убедительностью. А потом к вам либо вернется муж, либо перейдет по наследству его дело, которое приносит неплохой доход. В этом случае вы сможете нанять управляющего, и тогда вам, по крайней мере, уже не придется заботиться о материальной стороне жизни. – Заявляя так, Монк, конечно, преувеличивал, но сейчас он не сожалел о собственных словах. – А пока пусть о вашей семье позаботится лорд Рэйвенсбрук, так же как он заботился об Энгусе и Кейлебе, когда они оказались брошенными на произвол судьбы. Как бы там ни было, он сам сделал всех вас своими близкими родственниками. Он был вашему мужу как отец, значит, ваши дети приходятся ему внуками. И он, вполне естественно, желает их обеспечить.

Женевьева с заметным усилием попыталась взять себя в руки, вновь распрямив спину и высоко подняв подбородок. Затем, тяжело вздохнув, опять сглотнула и сказала более ровным голосом:

– Конечно, я не сомневаюсь, вы сделаете все, что сможете, мистер Монк, и молю Бога, чтобы ваших сил оказалось достаточно. Однако вам неизвестно, насколько хитер и жесток Кейлеб, иначе вы не заявляли бы об этом с такой уверенностью. А что касается лорда Рэйвенсбрука, то мне самой хотелось бы заставить себя воспользоваться его помощью. – Она попыталась улыбнуться, но улыбки у нее не получилось. – Вы, наверное, считаете меня очень неблагодарной, но мне нет дела до того, чем вызвано его желание нам помочь, и я не могу с легкостью поручить ему воспитание моих детей. – Теперь Женевьева не отрываясь смотрела на сыщика. – Когда человек живет в чужом доме, мистер Монк, ему приходится отказаться от некоторых прав и возможности самому принимать решения, как он делал это раньше. Там он сталкивается с сотней мелочей, каждая из которых сама по себе тривиальна, но все вместе они создают впечатление потерянной свободы, а это очень тяжело.

Сыщик попытался представить то, о чем она говорила, однако не сумел этого сделать. Он никогда не жил с кем-либо вместе, разве только в детстве – во всяком случае, насколько ему было это известно. Дом представлялся ему местом уединения, убежища, но в то же время он находился там в изоляции от окружающего мира. Мысль о свободе никогда не ассоциировалась у него с домом.

Женевьева чуть передернула плечами.

– Вам, наверное, кажется, что я веду себя глупо. Я догадываюсь об этом по вашему лицу. Наверное, так оно и есть. Однако мне не нравится, когда я не вправе решать, открыть мне окно или закрыть, когда вставать, а когда ложиться спать и в котором часу есть. Это, конечно, нелепо, если в противном случае мне, возможно, придется вообще сидеть голодной, я это понимаю. Однако для меня сейчас гораздо серьезнее то, как я буду воспитывать детей, что им позволят делать, а что – нет, разрешат ли моим девочкам заниматься тем, что им нравится, или станут учить их музыке, рисованию и шитью. И самое главное, я привыкла сама выбирать, что мне следует читать. Это для меня очень важно. Этот дом принадлежит мне! Я здесь единственная хозяйка.

Лицо ее снова выражало гнев и силу духа, на которую Монк обратил внимание во время их первой встречи.

Детектив улыбнулся.

– Это вовсе не нелепо, миссис Стоунфилд. Мы превратились бы в жалкие создания, если б стали равнодушно относиться к таким вещам. Возможно, вы сумеете убедить лорда Рэйвенсбрука выплачивать вам что-то вроде пособия. Тогда вы смогли бы жить здесь, хотя и в несколько стесненных обстоятельствах, однако вам удалось бы сохранить независимость.

1 ... 21 22 23 24 25 26 27 28 29 ... 128
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?