И почему Таймэн такой тяжёлый? Вроде тощий, а когда упал на нее всем телом — Мэй едва не задохнулась. И без того у нее тело превратилось в желе, ей даже сказать что-то было лень, не то, что шевелиться. Она осторожно подула ему в лицо, и Тай приоткрыл один глаз, а потом скатился с нее, увлекая за собой. Расположил ее голову на своей груди и снова закрыл глаза. Спит, что ли?

Мэй поежилась. Тело было влажным от пота, между ног слегка саднило и тоже было мокро. Ей бы помыться… Но рука Таймэна не дала ей даже пошевелиться, крепко прижимая к жёсткому мужскому телу.

— Тише, мэйли, — прошелестел он ей волосы. — Я нормально не спал с того дня, как ты сошла с корабля на берег Катая. Если, чтобы выспаться, мне придётся привязать тебя к себе, я это сделаю, не задумываясь.

Он повернулся на живот и подгреб ее под себя, утыкаясь носом ей в шею, и тут же уснул, во всяком случае, дыхание его выровнялось и тело расслабилось.

Мэй освободила одну руку и осторожно погладила его по плечу и спине, а потом тоже прикрыла глаза. Выбираться из его объятий не хотелось, и вообще двигаться не хотелось.

Таймэн проснулся ночью абсолютно свежим и полным сил. В первый миг ему показалось, что он счастлив, как никогда в жизни, а потом он разом все вспомнил, и понял: не показалось. В его объятиях тихо спала Мэй. Рука под ее головой затекла, но он ни за что не согласился бы ее убрать. Она утыкалась ему носом в грудь и очаровательно сопела. Ни с одной женщиной он еще не засыпал, у гарема было незыблемое правило: даже утомлённые, на подгибающихся ногах, но они уползали в свои покои. Таймэн терпеть не мог делить с кем-то свою постель. Он даже младенцем не желал спать рядом с матерью, громко требуя, чтобы его положили в колыбель и только там затихая.

Мэй, мэйли, сладость его, покой его! Как случилось, что он стал настолько зависим от женщины? И почему он ни за что не хочет, чтобы это когда-нибудь прекратилось?

Он хотел бы, чтобы рассвет никогда не наступил. Гладил ее по волосам, вдыхал ее запах, осторожно убрал покрывало, рассматривая желанное тело. Боги, она совершенна! Кожа как шелк, полная грудь, впалый живот с ямкой пупка. Слишком худая, но это ничего. Он ее кормить будет. Тай не мог удержаться и не провести языком по нежной коже живота. Потом осторожно прикусил кожу на бедре. Лизнул. Подул. Мэй дернулась и захихикала.

— Ты проснулась? — прошептал он, садясь на постели. — Пойдем в купальню?

— Пойдем, — смущённо согласилась она и очаровательно зевнула. — Мне надо помыться.

— Мне тоже.

Он заставил ее подняться, надел свой халат на нее, а сам лишь обмотал бедра простыней. Взял за руку, потянул по коридору. Они крались, как нашкодившие дети, боящиеся разбудить кого-то из взрослых. Пару раз он толкал Мэй в стену и целовал, пока хватало дыхания, а потом ворчал на нее за медлительность. Она тихо смеялась и перед самым входом в купальню сама толкнула его, обвила руками шею и потянула зубами за нижнюю губу. Его руки тут же подхватили ее за ягодицы, приподняли, прижимая к телу, заставляя обвить его бедра ногами. Дальше он нес ее на руках и в бассейн спустился вместе с ней, не раздеваясь.

Мокрая одежда облепила женское тело. Таймэн, бормоча что-то неразборчивое, покрывал поцелуями ее шею и ключицы. Мэй сладко вздыхала и трепетала в его объятиях.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивал он. — Болит что-то?

— Болит, — отвечала она, смеясь. — От того, как сильно… — краснела, но смело продолжала. — Хочу тебя.

Тай выдохнул коротко, поудобнее перехватил руки и дёрнул ее бедра на себя. Он до сих пор не мог поверить, что все происходящее — не сон, и оттого спешил насладиться ей, пока не проснулся. Член вошел во влажный жар женского лона так мягко и ловко, что Тай не смог сдержать стон. В ушах шумело, во рту пересохло. Вокруг плескалась вода, лаская и тревожа. Мэй обвивала его руками и ногами, будто лоза. Ее халат распластался пузырями на поверхности. Сминая ее ягодицы пальцами, он рванул податливое тело на себя, стремясь проникнуть еще глубже и полнее. Она жалобно заскулила, выгибаясь, и упёрлась ладонями в его грудь.

— Позволь… мне… — выдохнула она.

Тай замер, переводя дыхание. Он полулежал в воде, опираясь плечами на бортик бассейна, а Мэй чуть приподнялась и качнулась на его бёдрах. Ее нежная грудь вздрогнула и колыхнулась. Одного этого зрелища ему было бы достаточно для удовольствия.

Мэй хотелось поймать эти ощущения самой, понять, что вообще происходит. Она покачивалась на нем в разные стороны, прогибалась в пояснице, то отстранялась, то льнула к его груди. От вида его полуприкрытых пьяных глаз ее пронзало молнией, и она вздыхала и закусывала губу. Ладони Таймэна мягко легли на ее ягодицы, направляя и подталкивая, и от его рук и губ, нежно касающихся груди, она буквально пылала. Удовольствие захватило ее всю, до кончиков пальцев ног, она теперь не пыталась сдержать стоны, всецело подчиняясь его рукам и движениям бёдер. Тай уже не пытался быть нежным, он рычал, сминая ее ягодицы острыми жесткими пальцами, с силой дёргал ее на себя, целовал ее губы, то и дело прихватывая их зубами. Дыханье становилось все тяжелее, вскрики слаще, и, наконец, напряжение взорвалось, словно фейерверк, перед ее глазами.

Она соскользнула вниз в прохладную воду, так приятно охлаждавшую разгоряченные тела, вцепилась руками в его талию и уткнулась носом в грудь. Тай бездумно гладил влажные черные волосы и глупо улыбался.

— Сладко дыханье твое…

Я умереть готов,

Вкусив этот мед.

Мэй моргнула. Ее немного пугало такое отношение к своей персоне. За что он вообще полюбил ее? Достойна ли дочь куртизанки такой любви? Она не знала, она вообще ничего не знала и не хотела знать. Пусть всё идет как идет. У них нет ни прошлого, ни будущего. Только этот миг невероятной нежности.

— Ты озябла, — прошептал Тай, проводя пальцами по ее плечу, покрывшемуся мурашками. — Надо одеться. И волосы высушить. Во дворце тепло, но вдруг сквозняк. Я не хочу, чтобы ты простудилась.

— Ты всегда такой? — не выдержала Мэй.

— Какой?

— Внимательный. Ты замечаешь, когда мне холодно. Помнишь, что я люблю. Оберегаешь меня.

— Просто мне хочется о тебе заботиться, мэйли.

— Ты с любой своей женщиной такой? — Мэй заглядывала ему в лицо с тревогой, и только поэтому он не рявкнул на нее в ответ, а просто процедил сквозь зубы:

— Нет.

Он хотел сказать, что она — не любая. Она единственная для него. Только он и сам не знал, правда это или нет. Сегодня она была ему очень нужна. И год назад была нужна. Но что будет, когда он насытится? А вдруг это безумие теперь закончится? Он ведь получил от нее то, что хотел? Ведь Таймэн с самого начала хотел сделать ее своей любовницей. Ничего больше. Пару раз переспать. Для развлечения, к тому же катаянка во Франкии — это двойная экзотика.