Почему? Почему так больно?

Потому что ты влюбилась в него, как последняя дура.

Ты знала, что ваши отношения временны и что он для тебя недосягаем. И все равно влюбилась.

Маделин закусила губу, чтобы не застонать от боли. Она любила Доминика.

Ногти впились в ладони. Должно быть, подсознательно она начала верить в сказки, иначе не чувствовала бы себя так, словно у нее вырвали сердце.

Айан! Внезапно она вспомнила о присутствии телохранителя. Его лицо было непроницаемым. Должно быть, ему не раз приходилось наблюдать, как страдает женщина по вине его хозяина.

Чувствуя себя униженной, Маделин шагнула назад в спальню и закрыла за собой дверь.

Она не может встретиться лицом к лицу с Домиником. Посмотреть в глаза любимого мужчины, зная, что он собирается жениться на другой.

Маделин горько усмехнулась. Доминик дал ей то, о чем она его просила. И это разбило ей сердце…

Осталось сказать ему последнее «прощай». Но она не сможет сделать это, глядя ему в глаза, не выдав свои чувства.

Подойдя к комоду, она достала из ящика листок почтовой бумаги, конверт и ручку и села на кровать рядом с туалетным столиком.

Каждое сухое вежливое слово давалось ей с трудом, но Маделин выводила дрожащей рукой букву за буквой.

Засовывая письмо в конверт, она порезала палец бумагой, и у нее пошла кровь.

Как символично! Прощаясь с Домиником, она истекала кровью.

Маделин тупо уставилась на браслет, подаренный Домиником. Следует вернуть его? Нет. Пусть он останется у нее как молчаливое напоминание о том, что мужчинам нельзя доверять.

Дверь отворилась, и она вскочила, прижимая письмо к груди.

В спальню вошел Айан. Его лицо по-прежнему было непроницаемым. Заметив ее порез, он достал из комода белый носовой платок и протянул ей.

Платок Доминика. Она поднесла его к носу и вдохнула слабый запах одеколона, а затем обернула им кровоточащий палец.

— Я вас выведу.

— Как вы собираетесь провести меня мимо Доминика и его посетителей?

— В королевском номере есть потайной выход. Пойдемте со мной. — Он направился в гардеробную Доминика и, пройдя мимо аккуратных рядов одежды и обуви, повернул резную деталь светильника на дальней стене. Панель отодвинулась в сторону, открыв тускло освещенное пространство.

Маделин подошла к стене и заглянула в отверстие.

— И куда я попаду?

— Следуйте по коридору до пожарной лестницы.

Вот и все. Она уходит через черный ход, как… любовница.

Маделин посмотрела на письмо, которое держала в руке. Ей следовало оставить его на столике.

— Вы не передадите это ему? — Она протянула Айану письмо. Немного помедлив, он взял его. Айан не жаловал ее. Выполнит ли он ее просьбу?

Взяв телохранителя за руку, она заглянула в его темные глаза.

— И пожалуйста, Айан, оберегайте его.

— Но она же совсем ребенок! — Доминик в ужасе уставился на фотографию. — Как я могу на ней жениться?

— Ей девятнадцать. Столько же, сколько было Жизель, когда вы обвенчались, — возразил Рикардо, председатель Королевского Совета, положив на стеклянный столик еще три фотографии юной блондинки. — Она достаточно взрослая для того, чтобы произвести на свет много наследников.

Доминик почувствовал отвращение. Вины девушки в том не было. Она довольно привлекательна, но слишком молода для него. Он предпочитал зрелых, уверенных в себе женщин, которые не стеснялись открыто выражать свое мнение. Таких, как Маделин.

Он обернулся и посмотрел на закрытую дверь спальни. Время вышло. Ему придется сказать Маделин правду и попрощаться с ней навсегда. Он не сможет показать ей Париж и Венецию, как обещал. Внезапно грудь сдавило так, что ему стало трудно дышать.

Его взгляд снова упал на фотографию невесты. Он всегда знал, что для него долг перед страной важнее личных желаний. Он занимал привилегированное положение, но за привилегии приходится платить.

— Я с ней встречался?

— Она утверждает, что дважды.

Доминик не смог этою припомнить. Должно быть, девушка не произвела па него никакого впечатления, что не предвещало ничего хорошего. Однако от него ожидали, что он женится на ней, будет с ней спать, заведет детей. Чем скорее, тем лучше.

Король положил руку ему на плечо.

— Любовь придет, Доминик. Так было с твоей матерью и мной, с твоими сестрами. С Жизель. — Он убрал руку. — Мы с Рикардо будем в ресторане. Присоединяйся к нам, когда приведешь себя в порядок.

Они ушли, и Доминик в ужасе уставился на дверь спальни.

Когда он поговорит с Маделин, все будет кончено. Его будущее принадлежит другой женщине.

Ему стало душно. Он расстегнул воротник рубашки, но это оказалось бесполезно. Каждый шаг давался с большим трудом. Наконец Доминик взял себя в руки, повернул ручку и толкнул дверь.

Спальня оказалась пуста, в ванной было темно.

— Маделин, можешь выходить. Они ушли, — позвал он.

— Ее здесь нет, Доминик, — произнес Айан у него за спиной.

Он недоверчиво уставился на своего телохранителя.

— Она ушла, — сообщил тот.

Доминик почувствовал себя так, словно его поразила молния.

— Как?

— Здесь есть потайной выход. Я показал его ей.

— Почему мне никогда о нем не рассказывали?

— Я боялся, что ты можешь повести себя неосмотрительно. — Айан протянул ему конверт с эмблемой отеля «Рейнар». — Она подслушала ваш разговор с отцом и председателем Совета.

Доминик стиснул зубы и закрыл глаза. Она должна была обо всем узнать от него. Судорожно вздохнув, он вскрыл конверт, развернул письмо и прочитал:

Доминик!

Спасибо за незабываемые каникулы.

Всю следующую неделю я буду занята приготовлениями к свадьбе Кендейс, и у меня не останется времени на развлечения.

Ты был великолепен. То, что доктор прописал. Но мой курс лечения закончился.

Я ненавижу прощания, поэтому решила написать.

Прощай.

С наилучшими пожеланиями,

Маделин.

Боль обрушилась на него подобно цунами. Доминик попытался призвать на помощь безразличие, но это ему не удалось. Тяжело сглотнув, он сжал кулаки и смял письмо.

Маделин заслуживала, чтобы он сказал ей правду. Всю правду. Он должен был поведать, как много она для него значила, какой великолепной любовницей и подругой была. А затем объяснить ей, почему они должны расстаться. Она бы поняла. Он заставил бы ее понять.