ты в кошельке не будешь знать». Вот и сейчас, я не знаю сколько у меня там денег. Как другие считают, пересчитывают, а я никогда не знаю. Сегодня, допустим, денег у меня нет, — так завтра они обязательно появятся, — откуда-нибудь да будут. На прощание матушка Матрона подозвала нас к себе, сказала: «Наклоните головы!» — и благословила нас и над нами какие-то молитвы читала, и по голове руками всё водила. Ну вот и всё. Взяли мы у неё благословение и пошли. Это были её последние дни жизни, она в мае умерла. В начале мая хотели мы опять поехать к матушке. Приходим к Евдокии Ждановой на Староконюшенный переулок, узнать, не там ли она, а Евдокия нам сообщает: «Матрона умерла» Завтра, значит, 3 мая, в 6 часов вечера её привезут в храм Ризоположения. Ну, мы расстроились… Было нестерпимо жалко, что её больше не увидим, что теперь делать? И поехали домой.

15. В ГОРНИЕ СЕЛЕНИЯ

Многим своим угодникам Господь открывал время кончины задолго до указанного срока. Так случилось и с матушкой, — но она получила извещение не за год, и не за месяц — всего за три дня.

Матрона незамедлительно начала собираться в дальнюю дорогу. Прежде всего она сделала необходимые распоряжения: попросила, чтобы её отпевали в церкви Ризоположения на Донской улице. В это время служил там любимый прихожанами священник Николай Голубцов. Он знал и почитал блаженную Матрону. О самом храме Положения Риз Пресвятой Богородицы старица говорила так: «Я в вашей церкви все иконы знаю, какая где стоит», — всё видела слепая Матронушка…

Особо попросила — и даже приказала — не приносить на похороны венки и пластмассовые цветы. Ещё раз подтвердила то, о чём не раз говорила прежде: «После смерти моей приходите на могилку. Как принимала людей, так и буду принимать. Все, все приходите ко мне и рассказывайте, как живой, о своих скорбях, я буду вас видеть, и слышать, и помогать вам. Как умру — ставьте на канун за меня свечки, самые дешевые, ходите ко мне на могилку, я всегда буду там, не ищите никого другого. Всё поверяйте мне, а я буду вам вкладывать мысли, что вам делать и как поступать. Наступает время духовной прелести, не ищите никого, я иначе обманитесь».

Все эти три последние земные дня матушка принимала страждущих неограниченно.

И каждый день она исповедовалась и причащалась у приходивших к ней священников. По своему смирению она, как и обыкновенные грешные люди, боялась смерти и не скрывала от близких своего страха. Перед смертью пришел её исповедовать священник, отец Димитрий, она очень волновалась, правильно ли сложила ручки. Батюшка спрашивал: «Да неужели и вы боитесь смерти?» — «Боюсь», — просто отвечала старица.

Неужели, вправду боялась? Или просто хотела показать всем, что смерть — дело страшное, что к ней надо готовиться, что суд Божий — не суд человеческий? Нет, наверное, в самом деле сжималось её сердце перед переселением в вечные обители. Что говорить? — если и Сама Царица Небесная перед Успением Своим особо молила Сына Своего защитить Её от темной сатанинской силы, от воздушных мытарств, — это Её-то, Пречистую!..

2 мая 1952 года она почила. После отпевания, которое совершил отец Николай Голубцов, все присутствующие подходили и прикладывались к её рукам.

4 мая в Неделю жен-мироносиц при большом стечении народа состоялось погребение блаженной Матроны. По её желанию она была погребена на Даниловском кладбище, чтобы «слышать службу» (там находился один из немногих действующих московских храмов). Отпевание и погребение блаженной были началом её прославления в народе как угодницы Божией.

Вот как рассказывала об этих днях Антонина Борисовна Малахова:

— У нас с мамой было задумано 3 мая поехать в Загорск к Преподобному Сергию. Когда же услышали о кончине матушки, — «Ну, — говорим, — в Загорск теперь не поедем, а то не успеем завтра Матушку Матрону встретить». Легли спать. Вдруг маму в половине пятого утра Матрона будит: «Вставай, вставай скорее! Везде успеете! Езжайте спокойно в Загорск: успеете и туда и на мои похороны». Мы тут же собрались и поехали в монастырь. Подали там записку о новопреставленной блаженной Матроне. Она, видимо, нарочно, послала нас туда — возвестить о её смерти. Так в Троице-Сергиевой Лавре узнали о смерти Матушки и приехали из монастыря монахи на похороны. В Сергиевой Лавре хорошо знали матушку: она там часто гостила. На панихиде батюшка записочку нашу взял и говорит: «А кто это подал записочку? Кто подал записочку? Она что, умерла?» Знал её, как и все там. Мы говорим: «Это мы подали. Да, умерла Матронушка. Сегодня в 6 часов её привезут в храм Ризоположения». Мы вернулись в Москву, успели на похороны, и ещё даже два часа ждали, пока её привезут. Гроб с матушки телом стоял на середине церкви. Открытое лицо было у неё. Ручки у неё были такие маленькие, пухленькие, как у младенца, и все подходили, прикладывались к рукам.

Все, кто был в церкви, плакали: потеряли самое дорогое, путеводительницу в жизни, — как жить без неё? Такая опора была: скажет слово, и уже не сомневаешься, не терзаешься — всё так и будет… Я передать не могу, что в церкви я чувствовала: что-то необычное, будто по воздуху ходила… Её отпели, все сделали как надо, и 4 мая похоронили на Даниловском кладбище. Снег шел, как сейчас помню. Автобус подъезжал. Кто в автобусе, а кто пешочком шёл: до кладбища недалеко. Похоронили… Теперь приходят люди, ставят свечи на могиле, священники служат панихиды. Горит у неё там неугасимая лампада с того дня, как её похоронили.

Блаженная предсказывала: «После моей смерти на могилку мою мало будет ходить людей, только близкие, а когда и они умрут, запустеет моя могилка, разве изредка кто придёт… Но через много лет люди узнают про меня и пойдут толпами за помощью в своих горестях и с просьбами помолиться за них ко Господу Богу, и я всем буду помогать и всех услышу».

Более чем через тридцать лет после кончины матушки, её могилка на Даниловском кладбище сделалась одним из святых мест православной Москвы, куда приезжали люди со всех концов России и из-за рубежа со своими бедами и болезнями.

16. ОБРЕТЕНИЕ МОЩЕЙ БЛАЖЕННОЙ МАТРОНЫ