– Оказывается, твоя система еще умнее, чем я могла предполагать. Подожди-ка минутку, мне надо позвонить.

Спустя несколько минут она вернулась вся сияющая и с таинственным видом сообщила мне:

– Кира, я думаю, что всем остальным детям хотелось бы узнать о твоей системе. Это намного облегчило и обогатило бы их жизнь. Поэтому я и подумала, как бы сделать так, чтобы ты могла рассказать об этом всем. Я состою в родительском комитете школы, где учатся мои дети. Там через несколько дней состоится большое собрание учеников и родителей. Это самая лучшая возможность рассказать о твоей системе. Я только что переговорила с директором и предложила ему эту идею. Он согласен.

Я с непонимающим видом уставилась на госпожу Хайнен.

– Ты выступишь там с речью, – пояснила она.

Меня словно накрыло горячей волной. У меня горели уши, а в животе все сжалось. Я представила себе, как буду выступать перед полным залом людей.

– Ни за что! – решительно сказала я. – Я же умру от страха.

Госпожа Хайнен засмеялась.

– А кроме того, я просто не знаю, о чем говорить.

Но мою собеседницу оказалось не так-то просто сбить с толку. Она с задумчивым видом взглянула в окно и сказала:

– Знаешь, мне часто приходится видеть, как люди обращаются с деньгами. Многие из них выкладывают мне душу. Ты просто не поверишь, сколько забот и страданий бывает у людей из-за того, что они не знают, как поступать со своими финансами. Да, конечно, деньги – это не самое главное в жизни. Но они приобретают громадную важность, когда их постоянно не хватает. В этом случае они оказывают влияние на все остальные стороны жизни. Люди в буквальном смысле начинают болеть, они ощущают свою ничтожность и бесполезность. И никто не может рассказать им, насколько легко деньги могут превратиться в положительную силу. В школе уже давно следовало бы ввести курс обращения с деньгами, – госпожа Хайнен вздохнула и продолжила: – Но такого урока нет. Поэтому очень важно, чтобы о твоей системе узнали и другие дети.

Все это было мне понятно. Я и сама видела, насколько интереснее стала моя жизнь, когда я научилась обращаться с деньгами. Но ведь я же никогда не выступала с речами. Я просто не смогу произнести ни одного слова.

– А как ты отнесешься к такой идее: мы вместе выйдем на сцену, я буду задавать тебе вопросы, а ты будешь отвечать? Ты расскажешь только то, что сама знаешь и чувствуешь. А если запнешься, я тебе помогу.

– А почему вы сами не можете все это рассказать? Вы ведь разбираетесь в таких делах, работая в банке.

– Потому что на детей произведет большее впечатление, если это расскажешь ты. С моей стороны это будет звучать как назидание, а тебя дети воспримут как свою. Ты ведь делаешь то, что и они в состоянии сделать.

– Да я буду только заикаться, – возразила я. – Мне слишком страшно.

– И все же я буду рада, если ты еще раз хорошенько обдумаешь мое предложение. Никто не может тебя принудить делать то, чего тебе не хочется. Только ты сама можешь себя заставить.

Я распрощалась с ней и вышла из банка. Мне не давала покоя последняя фраза: «Только ты сама можешь себя заставить». А зачем мне надо себя заставлять?

Я все еще была погружена в свои мысли, когда подошла к дому Ханенкампов. Я хотела забрать Наполеона на прогулку, но оказалось, что у него воспалилась рана на лапе, и ему нельзя бегать. Ханенкамп пригласил меня на пирог, который испекла его жена. От него исходил изумительный запах, и я проглотила три куска подряд, но разговаривать мне не хотелось.

– Что-то ты сегодня молчаливая, – сказал Ханенкамп. – У тебя проблемы?

Я рассказала ему о предложении госпожи Хайнен и о своих страхах.

– Я бы обязательно согласился, – решительно сказал он.

– Но вы ведь сами говорите, что всегда делали только те вещи, которые доставляют вам удовольствие.

– Совершенно верно. У меня было любимое занятие – фотография. Я бросил учебу и тринадцать лет колесил по всему миру. Это было чудесное время, но заработать много денег мне не удалось, и я подумал, не заняться ли мне бизнесом. Я открыл ателье фотографии. Через несколько лет я успешно продал его и купил себе небольшой отель на одном из островов Карибского моря. Вернувшись в Европу, я торговал недвижимостью и опять неплохо заработал на этом. Вот только вкладывать заработанные деньги я так и не научился, но этим как раз с удовольствием занимается моя жена.

Я была поражена тем, как много пережил этот человек. Да, у него была увлекательная жизнь.

– Но это ведь только доказывает, что вы всегда делали то, что хотели, – настаивала я.

– Да, делал что хотел, но это еще не значит, что при этом мне не было страшно. Или ты думаешь, что мне легко было принять решение бросить учебу и отправиться путешествовать по свету? От страха у меня даже все сводило в животе. Я боялся и тогда, когда решил потягаться с акулами бизнеса, – он внимательно поглядел на меня: – Но самые прекрасные вещи в моей жизни происходили именно тогда, когда я боялся, но делал.

Я недоверчиво смотрела на него. Когда он говорил мне, что нужно заниматься только тем, что доставляет удовольствие, я представляла себе все это значительно проще.

– А теперь взгляни на мою жену, – продолжал Ханенкамп. – Она всегда была очень красива, а я отнюдь не отличался привлекательностью. Я впервые увидел ее в поезде и сразу же влюбился. Я понимал, что если сейчас не заговорю с ней, то, вероятно, никогда больше ее не увижу. В купе было полно народу, а я сидел как раз напротив ее. Мне кажется, что я в жизни не переживал ничего более ужасного. Как это – взять и заговорить с ней в присутствии других людей? На следующей станции мне надо было выходить, и времени оставалось мало. Я буквально умирал от страха. А вдруг она не захочет со мной разговаривать? Я же опозорюсь перед всеми! И все же я решился. Зато смотри, какую награду я за это получил. Самую ценную в своей жизни, – и он нежно погладил жену по руке.

– Самые ценные подарки мы делаем себе сами, – добавила его жена. – Перед тем, кто не боится неудач, раскрывается весь мир.

Может быть, все это так и было, но стоило мне только подумать о полном зале слушателей, как комок подкатывал к горлу.

И тут господин Ханенкамп предложил:

– Кира, а ты представь себе, что ты ничего не боишься и не нервничаешь. Как ты думаешь, в этом состоянии ты смогла бы рассказать свою историю?

Я вспомнила, сколько раз рассказывала историю про курицу, и ответила:

– Если бы меня слушали всего один-два человека, то это даже доставило бы мне удовольствие.

– Значит, все это тебе по силам. Если ты можешь выступать перед двумя, то выступишь и перед двумя сотнями. Ведь получается, что только страх мешает делать то, что доставляет тебе удовольствие, – с радостным видом сказал Ханенкамп. – Но человек в состоянии расти, лишь преодолевая собственный страх.