По радио зазвучала медленная песня, и Джереми потянулся, чтобы сменить станцию, но Лоррейн взяла его за руку.

— Оставь, — сказала она. — Мне нравится эта песня. А тебе разве нет? — Она начала подпевать:

Джез отвез их не в город, а к себе домой — «покурить», как он выразился.

— У нас есть сигареты, — сказала Мириам, на что Лорри и Джез только засмеялись:

— Не такие, Мириам.

Джез жил в ветхом фермерском доме в нескольких милях от города. Дом стоял в конце длинной извилистой дороги, ведущей в никуда. Асфальтовое покрытие становилось все у2же и у2же, а при подъезде к дому дорога и вовсе стала грунтовой. У Мириам скрутило живот, она даже боялась, что не сдержится. Джез вышел из машины, чтобы открыть ворота.

— Думаю, нам лучше уехать, — сказала Мириам Лоррейн дрожащим, настойчивым голосом. — Тут стремно. Он стремный. Мне это не нравится.

— Не будь такой размазней, — ответила Лорри.

Джез заехал на подъездную дорожку и припарковался рядом с другой машиной, старым белым «Ситроеном», увидев который Мириам приободрилась. У ее матери была такая же машина. На них обычно ездили женщины среднего возраста. Она подумала, что его мать, возможно, тоже здесь, но потом заметила, что все колеса машины спущены. Несмотря на жару, ее пробрала дрожь.

Джез вылез из машины первым, Лоррейн последовала за ним. Мириам на секунду заколебалась. Может, ей стоит остаться в машине? Лоррейн посмотрела на нее и сделала большие глаза.

— Пошли! — произнесла она, губами и жестом показывая Мириам следовать за ней.

Мириам вылезла и нетвердой походкой направилась к дому. Очутившись в тени после яркого солнечного света, она увидела, что дом не просто ветхий, а заброшенный. Верхние окна были без стекол, а нижние заколочены.

— Ты здесь не живешь! — возмущенно воскликнула Мириам.

Джез повернулся и впервые посмотрел на нее — его лицо не выражало никаких эмоций. Ничего не ответив, он отвернулся и взял Лоррейн за руку. Лоррейн оглянулась через плечо на Мириам, и Мириам увидела, что она тоже испугана.

Они вошли в дом. Внутри было грязно, пол усеян полиэтиленовыми пакетами, пустыми бутылками и пачками из-под сигарет. Стоял стойкий запах фекалий, причем не животных. Мириам зажала нос и рот рукой. Ей хотелось повернуть назад, выбежать на улицу, но что-то мешало ей сделать это, заставляя переставлять ноги и двигаться вперед. Она проследовала за Лоррейн с Джезом вниз по коридору, прошла мимо лестницы и оказалась в комнате, которая, судя по всему, некогда была гостиной: к стене был придвинут сломанный диван.

Мириам подумала, что если она будет вести себя нормально, то, возможно, ничего плохого и не случится. Она могла заставить себя не паниковать. То, что все это походило на сюжет фильма ужасов, вовсе не означало, что события будут развиваться как в фильме ужасов. Как раз наоборот. В фильмах ужасов девушки никогда ничего не предчувствуют. Они были такими глупыми.

Они были такими глупыми!

Она приходит в себя.

Суставы ломит, бедра болят, глаза почти ничего не видят, дышать невозможно. Невозможно дышать! Она рывком принимает сидячее положение, чувствуя, как бешено колотится сердце. От адреналина кружится голова. Она резко втягивает воздух через нос. Она может дышать, но у нее во рту что-то мягкое и влажное. Кляп! Чувствуя, что ее вот-вот вырвет, она пытается его выплюнуть. Руки ее связаны за спиной, и она, преодолевая боль, яростно пытается освободиться. Наконец ей удается высвободить правую руку и вытащить тряпку изо рта. Это выцветшая синяя футболка.

В другой комнате, где-то рядом, слышен плач. (Сейчас не время об этом думать.)

Она поднимается. Правый глаз не открывается. Девушка аккуратно снимает ногтями с ресниц корочку засохшей крови. Так немного лучше. Глаз слегка приоткрывается. Теперь зрение становится объемным.

Дверь заперта, но есть окно, и она на первом этаже. Окно маленькое, да и она не очень стройная. Темнота еще не сгустилась. На западе, ближе к горизонту, собираются в стаю скворцы, потом разлетаются в разные стороны и опять слетаются вместе. Небо то наполняется птицами, то пустеет, то снова наполняется, и это прекрасно. Девушке кажется, что если она останется здесь, на этом месте, и продолжит смотреть, то никогда не стемнеет, и он никогда не придет за ней.

Всхлипы становятся громче, и она отходит от окна. Птиц больше не видно.

Как и дверь, окно заперто, но стекло можно разбить. Да, разбить можно, но бесшумно это сделать не получится, и успеет ли она выбраться, прежде чем он за ней явится? Сможет ли она вообще пролезть в такой маленький проем? Вот подруга бы точно смогла. Она стройная, до тринадцати лет занималась балетом, и к тому же гибкая — не то что она.

(Сейчас она не может думать о своей подруге, о том, как гнется ее тело и как сильно оно может изогнуться, прежде чем сломается.)

Плач стихает, потом снова возобновляется, и она слышит голос, повторяющий: «Пожалуйста, пожалуйста». Самое смешное (хотя на самом деле ничего смешного тут нет) заключается в том, что это голос не ее подруги, а его. Это он ее умоляет.

Лора проснулась на диване полностью одетая и с ощущением страшной сухости во рту. Перекатившись на пол, схватила телефон. Несколько пропущенных звонков от Айрин, с двух разных незнакомых номеров и от отца. Она включила голосовую почту, чтобы прослушать его сообщение.

«Лора, — голос в трубке принадлежал не отцу, — это Дейдра, и я звоню с телефона Филипа. Мммм… — Среди множества вещей, жутко раздражавших Лору в Дейдре, была ее привычка перемежать свою речь странным гудящим звуком, словно она собиралась запеть песню, но никак не могла подобрать нужную тональность. — Мы получили твое сообщение, и дело в том, Лора, дело в том, что мы уже договаривались, не так ли, что не будем давать тебе деньги каждый раз, когда ты попадешь в неприятности. Тебе нужно научиться самой решать свои проблемы. Мммм… Как тебе известно, моя Бекки этим летом выходит замуж, так что нам предстоят большие расходы. Мы должны расставлять приоритеты. Мммм… Это все. До свидания, Лора».

Интересно, подумала Лора, слышал ли ее сообщение отец, или их сначала прослушивала Дейдра и отсеивала те, что считала неважными. Ей хотелось надеяться, что он даже не знал о том, что она оказалась в беде, потому что это было не так больно. Она могла позвонить ему и узнать наверняка. Просто не была уверена, что хочет знать правду.

С замиранием сердца она просмотрела новостной сайт Би-би-си в поисках сообщений об убийстве Дэниела, но ее ждало разочарование. Ничего нового со вчерашнего дня не появилось: полицейские вели расследование в нескольких направлениях и просили возможных свидетелей связаться с ними. Интересно, сколько людей видели ее в то утро на тропинке с разбитым в кровь лицом?