Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К изумлению Меган, он действительно смог. В том, что Кевин справился со своей порцией, для нее не было ничего удивительного. Судя по тому, какими темпами тот рос, она часто опасалась, что ее сынишка способен слопать вместе с едой и тарелку. Но Натаниэль… Он съел свою порцию, потом все, что осталось у нее на тарелке, не моргнув и глазом.
— Ты всегда столько ешь? — поинтересовалась Меган, когда они отъезжали от ресторанчика.
— Не-а. Хотя всегда хотел. Мне никогда не удавалось наесться досыта, когда я был ребенком.
«Скорее всего, потому, что не всегда было чем», — подумала она.
— На море учишься есть все, что под рукой, и даже больше того.
— Ты должен бы весить фунтов триста[17].
— Некоторые люди способны быстро сжигать калории. — Он перевел взгляд на нее. — Как ты, например. Вся эта нервная энергия, которую ты тратишь, поглощает огромное количество калорий.
— Я вовсе не тощая, — возразила она.
— Согласен. Хотя недавно думал иначе, пока не обнял тебя. Ты гибкая, как тростинка, — мужчина испытывает необыкновенное ощущение, когда ты касаешься его.
Меган шикнула, бросив быстрый взгляд через плечо.
— Мальчишка отрубился в ту же секунду, как я завел двигатель, — успокоил ее Натаниэль. Да она и сама увидела, что Кевин растянулся на заднем сиденье, положив руки под голову, и спал крепким сном. — Хотя и не понимаю, какой вред может нанести мальчику знание того, что мужчина интересуется его матерью.
— Он ребенок. — Меган снова повернулась, и ее полный нежности взгляд, которым она смотрела на сына, потух. — Я не хочу, чтобы он думал, что я…
— Человек?
— Это не твое дело. Он мой сын.
— Это так, — легко согласился Натаниэль. — И ты проделала чертовски потрясающую работу по его воспитанию.
Она бросила на него осторожный взгляд.
— Спасибо.
— Не за что. Я просто констатировал факт. Очень сложно растить ребенка самостоятельно. Тебе удалось справиться с этим на отлично.
Было невозможно на него сердиться, особенно памятуя рассказы Коко.
— Ты потерял мать, когда был совсем маленьким. М-м-м… Коко как-то упомянула об этом, — сказала Меган.
— Коко имеет привычку упоминать о многом.
— Она не хотела ничего дурного. Ты знаешь ее лучше, чем я. Коко очень беспокоится обо всех окружающих ее людях и хочет видеть их…
— Разбитыми на пары? Ага, я знаю ее. Она уже выбрала для меня тебя.
— Она… — Меган потеряла дар речи. — Какая глупость! Это просто смешно.
— Только не для Коко. — Он легко вел машину по крутой, извилистой дороге. — Конечно, Коко и не догадывается, что я знаю о том, что она уже решила за меня, когда я сделаю тебе предложение.
— Какое счастье, что ты предупрежден об этом, да?
Ее возмущенный тон вызвал у него улыбку.
— Конечно. Она пела тебе дифирамбы в течение нескольких месяцев. И ты почти оправдываешь предварительную рекламу.
Меган зашипела как змея и резко повернулась к нему. Однако его ухмылка вкупе с абсурдностью ситуации способствовала тому, что возмущение в ее взгляде сменилось весельем.
— Спасибо. — Она вытянула ноги, откинула голову на спинку сиденья и решила наслаждаться хорошей поездкой. — Мне было бы очень неприятно тебя разочаровать.
— О, напротив, милочка, совсем напротив.
— Мне же было сказано, что ты таинственный, романтичный и очаровательный.
— И?..
— Ты почти оправдал предварительную рекламу.
— Моя милая… — Он взял ее руку и изысканно поцеловал. — Я могу быть гораздо лучше.
— Уверена, что можешь. — Меган отняла руку, стараясь не обращать внимания на внезапно пробежавшую по ней дрожь. — Если бы я ею так не восхищалась, то непременно бы рассердилась. Но Коко так добра.
— Из всех известных мне людей у нее самое чистое сердце. Я часто желал, чтобы она была моей мамой.
— Мне так жаль. — И прежде чем ей удалось побороть первое побуждение, Меган накрыла его руку своей. — Должно быть, тяжело потерять мать, когда ты всего лишь ребенок.
— Не переживай, все хорошо. С тех пор прошло много лет. — Слишком много для него, чтобы горевать, подумала Меган. — Я до сих пор помню встречи с Коко в городке или в Башнях, когда мы с Холтом доставляли туда рыбу. О, она была восхитительной женщиной — всегда выглядела как королева. Никогда не знаешь, какого цвета будут у нее волосы на следующей неделе.
— Сегодня она брюнетка, — заметила Меган, заставив Нэйта рассмеяться.
— Первая женщина, в которую я влюбился. Она приходила к нам в дом пару раз, делала внушение моему старику по поводу пьянства. Думаю, Коко считала, что если бы он протрезвел, то не колотил бы меня так часто. — Натаниэль снова отвел взгляд от дороги и посмотрел ей прямо в глаза. — Полагаю, она и об этом упоминала?
— Да. — Чувствуя себя неудобно, Меган отвернулась. — Мне правда очень жаль, Натаниэль. Ненавижу, когда люди меня обсуждают, и не важно, какие бы благие не были у них намерения. Это так назойливо.
— Я не такой чувствительный, как ты, Мег. Все здесь знают, кем был мой старик. — Нэйт по-прежнему слишком хорошо помнил жалостливые взгляды, смущенно отводимые в сторону. — Это беспокоило меня когда-то, но все в прошлом.
Меган старалась подобрать правильные слова.
— А Коко — ей удалось помочь тебе хоть немного?
Натаниэль помолчал, провожая взглядом закатное солнце, кроваво-красные лучи которого отражались в темной морской воде.
— Он боялся ее и избивал меня до полусмерти после ее визитов.
— О господи!
— Надеюсь, Коко никогда не узнает об этом.
— Да. — Меган с трудом проглотила вставший у нее в горле ком. — Конечно, я не скажу ей. Поэтому ты сбежал из дома, да? Чтобы избавиться от него?
— Это одна из причин. — Нэйт приблизился к ней, коснувшись пальцем ее щеки. — Знаешь, если бы я знал, что для того, чтобы ты меня к себе подпустила, всего-то и требуется рассказать о том, как я пару раз отведал порки, то давно бы уже завел об этом разговор.
— Это вовсе не повод для шуток. — Голос Меган звучал глухо и сердито. — Нет оправданий такому отношению к ребенку.
— Эй, все в порядке. Я это пережил.
— А ты… — Она снова повернулась к Нэйту, и взгляд ее был тверд. — Ты перестал его ненавидеть?
— Нет, — спокойно ответил он. — Нет, никогда. Но я добился того, что это прошлое больше не беспокоит меня, оно просто перестало быть важным. Я исцелился, Мег. — Натаниэль остановил машину напротив Башен и повернулся к ней. — Если кто-то попытался сломать твою жизнь, это невозможно забыть. Но лучшей местью будет осознание того, что для тебя это больше не имеет значения.