Был бы я по-прежнему нищим Густавом, может, и прогнулся бы под них. Но мне, по большому счету, ничего от Годунова было не нужно. Ехать за тридевять земель без конкретных обещаний (подтвержденных документально) я не собирался. Время у меня было, так что я мог не торопиться.

На третьей встрече я всю эту бодягу прекратил. Поняв, что русские посланники так и будут спесиво задирать бороды, переливая из пустого в порожнее, я сказал, что у меня есть предложение от венецианцев. Конкретное. Документально заверенное. И что в Московию я поеду только в том случае, если мне предложат больше.

— А если они не вернутся? — расстроился Густав.

— Не вернутся, значит, не судьба. Но что-то мне подсказывает, что они и уезжать-то не будут. Наверняка у них в загашнике припасены грамоты от царя на все случаи жизни, — предположил я.

— А зачем же они вели себя так?

— Чтобы проверить, насколько меня можно прогнуть. От этого зависит, как ко мне относиться будут. Одно дело, когда к ним соглашается ехать на все согласный иностранец, для которого подобное приглашение за счастье. И совсем другое — когда знающий себе цену принц соглашается после долгих уговоров.

— И все-таки… что, если русские посланцы не вернутся? — упрямился Густав.

— Значит, едем в Венецию, — отрезал я. — Прежде, чем туда производства и людей перевозить, надо наведаться самому и прощупать почву. Посмотреть воочию на то, что нам предлагают. Так что обоз все равно надо собирать. И подарки готовить.

Дел было действительно море. Даже помимо обоза и подготовки подарков. То, что я не собирался разворачивать производство «прямщаз», не означает, что я вообще ничем не занимался. Наоборот. Пока были деньги, время и возможности, я экспериментировал напропалую.

И если первые мои «изобретения» были, в первую очередь, нацелены на зарабатывание денег, то теперь к этому прибавилось еще и желание удовлетворить собственные потребности. Сделать свой быт максимально удобным и комфортным. А это было не так-то просто, поскольку большинство окружающих меня предметов были чудовищно несовершенны.

Та же бумага. Довольно дорогое удовольствие, но отвратительного качества. Цену я снизить даже не надеялся, ибо дефибрирование древесины — это не для 16 века извращение. И использовать ненужные тряпки — не выход. Ибо нет сейчас ничего ненужного. Все в дело идет. Так что выходом была разве что конопля. Но далеко не любая. Я целое лето потратил, чтобы понять, откуда мне брать продукт и в какой момент его собирать.

Потраченного времени было не жаль. Я получил нужный результат, а для того, чтобы начать процесс выделки, мне все равно предварительно требовалось создать хотя бы примитивный холландер. Хотя, как выяснилось позже, гораздо больше времени ушло на то, чтобы научиться бумагу отбеливать и убирать шероховатости.

Геморрой был такой, что о больших партиях и широкой продаже речь не шла. Да и покупателей на такой товар было очень немного. Так что старался я исключительно для собственного удобства, поскольку писать приходилось много.

Ну и для понтов тоже старался, не без этого. А потому позаботился о водяных знаках на бумаге. Не такая большая сложность при наличии собственного производства. Всего-то наложить на черпальную сетку тонким проволочным плетением нужный рисунок. Для официальных писем — прекрасный результат.

Да, сделать себе металлическое перо я тоже не поленился. Ибо процесс очинки птичьих перьев бесил до крайности. Можно, конечно, было завести себе секретаря, который и письма писал бы, и перья точил, но… я не хотел доверять свои тайны постороннему человеку. Знаю, что многие знатные люди воспринимали слуг больше как мебель. Но я был воспитан в другое время. А потом на воспитание наложилась профдеформация, из-за которой я вообще разучился доверять кому бы то ни было.

Процесс изготовления стеариновых свечей тоже растянулся во времени. Точного рецепта я, разумеется, не помнил, примерно представлял только химические процессы, так что пришлось поизвращаться, добиваясь результата. Причем этим самым результатом я даже не очень-то пользовался — чтобы перед теми же иезуитами не засветиться. Данный секрет слишком много денег может принести, чтобы его проворонить. А я был достаточно богат, чтобы толстые восковые свечи покупать.

Единственным, что я все-таки начал продавать, была парфюмерия. И то только потому, что я не был уверен в спросе на данный продукт. Да, ароматические масла были давно известны. И европейские парфюмеры давно уже использовали не только растительное сырье, но и ингредиенты животного происхождения — мускус и амбру. Но, во-первых, использовали парфюм преимущественно женщины, а во-вторых, с гигиеной здесь было… никак.

Пусть не до такой степени, как стращали интернетовские байки, но для человека, привыкшего к другим реалиям — мрачно. Страшно сказать, сколько времени мне требовалось, чтобы приучить очередную любовницу мыться хотя бы раз в день и хоть немного ухаживать за телом. Не принято это было. И, кстати, церковь не одобряла. Ибо считала умерщвление плоти богоугодным делом, а под термин «умерщвление» попадало многое.

Как вы понимаете, я не разделял данных убеждений. И очень тосковал по хорошему парфюму. В какой-то мере спасали ванны с ароматическими маслами, но мне этого было мало. Так что я замахнулся на создание своего варианта Кельнской воды.

Неожиданно, но данное изобретение далось мне проще всего. До изысканных ароматов было далеко, однако пользоваться было можно. Удручало только то, что примитивный продукт обходился в приличные деньги, ибо масло апельсина и лимона не так-то просто было достать. К счастью, процесс поиска новых ароматов и для проведения экспериментов на мне одном не замкнулся.

Ставший довольно знаменитым в Праге магистр Бендер (он же аферист Лисак) не просто показывал фокусы. Он учился. И я даже иногда завидовал его упорству. С небольшой моей помощью, он действительно стал разбираться в алхимии. И думаю, мог бы стать приличным ученым. Ну и почему не стимулировать такой талант?

Точнее, даже три таланта. Один из моих стекольщиков создавал потрясающие миниатюрные фигурки людей и животных. Его-то я и припряг делать маленькие флаконы для духов. С плотно притертой крышечкой. Самое дорогое стекло приобретало причудливые формы, сверкало гранями и украшалось позолотой.

Ну и третьим был краснодеревщик, изготавливающий изумительные коробочки с бархатной обивкой внутри, в которых флакончики с духами хранились и перевозились. Получалось произведение искусства, которое стоило бешеных денег. И пользовалось не менее бешеным спросом.

Лично я получал 25 % от прибыли, которую приносили духи. И если учесть, что усилий для их создания почти не принимал, это было нормально. Да, вложился на первоначальном этапе, когда шла разработка. Подал идею. Но потом Лисак все сам сделал. Я только придал товару завершенный вид, пользуясь наработками 21 века — аромат плюс флакон плюс упаковка. Ну а налаженные торговые связи у меня уже были.

Да и вообще не стоило проявлять излишнюю жадность. Талантливых людей лучше стимулировать, предоставляя им простор для творчества. Тогда эффект будет больше. Тем более, если сам слабо представляешь, как изобрести ту или иную вещь. Работает Лисак? Вот пусть и работает, самосовершенствуется. Мое дело — дать нужное направление этой работе.