Андриана отыскала взглядом подруг. Они разбрелись в разные стороны, и каждая из них замирала в одиночку перед той или иной картиной. И почему они выбрали для более глубокого духовного погружения именно это полотно, было известно только им самим. Вот Мила, например, в данный момент стояла, молитвенно сложив руки, перед картиной с озером. Вокруг него толпились плакучие ивы и опускали в зеркальную воду длинные ветви, точно русалки – косы. Возле одной из ив был заметен силуэт. Но он был таким неясным, что не представлялось возможным понять, мужчина это или женщина.

А Леокадия стояла перед большим полотном, на котором было изображено ржаное поле. Среди колосьев тут и там синели васильки. А по меже спиной к зрителю удалялась прочь обнявшаяся пара. Чувствовалось, что влюбленные настолько заняты друг другом, что не замечают ничего вокруг. И им нет никакого дела до того, что зритель хотел бы увидеть их лица. Глядя на Леокадию, Андриана догадалась, что в мужской фигуре подруга узнала самого художника. Кто его спутница, Лео, как и Андриане, было неизвестно, но затуманившийся взгляд Леокадии говорил о том, что на месте девушки, которую обнимал художник, она уже представляла себя.

Выставку они покинули спустя четыре часа, время для них пролетело незаметно.

– Ну как? – спросила подруг Леокадия.

– У меня нет слов! – выдохнула Мила.

– Восхитительно! – призналась Андриана. – Лично мне показалось, что Вениамин Стеклов не просто талантливый художник, а гениальный.

– Я тоже потрясена, – сказала Лео, – и жалею, что не посещала раньше выставок Стеклова.

– Кстати, – спросила Андриана, – а у Стеклова кто-нибудь есть?

– Что ты имеешь в виду под «кто-нибудь»?

– Родственники? Любимая женщина?

– Про любимую женщину ничего сказать тебе не могу, – усмехнулась Леокадия, – но у Стеклова есть младшая сестра. И вон она как раз спускается с лестницы в сопровождении хозяина галереи.

– Не может быть! – воскликнула Андриана и, протерев глаза, уставилась на указанную Леокадией пару. Мужчина что-то говорил женщине, она в ответ кивала и даже дважды слабо улыбнулась. А потом, попрощавшись с хозяином галереи, направилась в их сторону. Андриана уже сообразила, что она идет не к ним, а к своей машине.

– Как ее зовут? – спросила она Леокадию свистящим шепотом.

– Зачем тебе?

– Надо!

– Галина Андреевна.

– Стеклова?

– Нет! Она же замужем!

– Так как фамилия ее мужа?

– Беседин.

– А зовут его?

– Не знаю, – отрезала, рассердившись, Леокадия.

И тут Андриана неожиданно для обеих подруг выскочила из машины и пулей полетела в сторону уже садящейся в автомобиль Бесединой.

Леокадия и Мила переглянулись.

– По-моему, она сошла с ума! – воскликнула Лео, стукнув руками по ни в чем не повинному рулю.

– Похоже на то, – едва слышно согласилась Мила, а потом, попытавшись найти оправдание странному поступку Андрианы, проговорила: – Может, она просто под большим впечатлением от картин Стеклова.

– Я тоже под впечатлением! – отвергла ее предположение Лео. – Но, тем не менее, под колеса чужих машин не бросаюсь!

– Так и она не под колеса, – робко заметила Мила.

Андриана тем временем уже села в салон автомобиля сестры художника, и машина тронулась с места.

– Ну и дела! – выдохнула Леокадия.

А Мила только недоуменно посмотрела вслед уехавшей машине Бесединой.

События же развивались так: Андриана, услышав, что спешащая к своей машине женщина родная сестра убитого художника, поняла, что не имеет права упустить такой шанс.

Когда она, запыхавшись, подбежала к автомобилю, Галина Андреева уже собиралась закрыть дверцу.

– Простите! – выпалила Андриана, – мне очень нужно поговорить с вами!

Беседина, вероятно, приняла ее за одну из многочисленных поклонниц творчества своего брата и охотницу за каким-нибудь его наброском. Она холодно оглядела Андриану с головы до ног и осведомилась:

– О творчестве моего брата?

– Нет! Что вы! – вырвалось у Андрианы.

Брови Бесединой поползли вверх. Андриана спохватилась и зачастила:

– Да, ваш брат очень талантливый художник! Положа руку на сердце, просто потрясающий! Но я хочу поговорить с вами о его убийстве!

– Об убийстве? – еще больше удивилась Галина Андреева и спросила: – Вам-то какое дело до этого?

– Вот! – Андриана протянула ей свою лицензию.

– Что это? – недоуменно спросила Беседина.

– Лицензия! Я частный детектив! Я уверена, что убийство вашего брата как-то связано с убийством другого человека, которое я и расследую.

– Ладно, садитесь в машину, – разрешила Беседина, – по пути все расскажете.

Андриана не заставила просить себя дважды. Она юркнула в салон на сиденье рядом с водителем.

– Выкладывайте, что там у вас, – велела Беседина, трогая автомобиль с места.

И Андриана Карлсоновна, решившись, выложила сестре художника почти все.

– Как вы сказали фамилия учителя? – переспросила Галина Андреевна.

– Бакулев Юрий Анатольевич.

– Бакулев, Бакулев, – повторила Беседина несколько раз, точно пробуя фамилию на вкус. А потом сказала: – Нет, не помню человека с такой фамилией, хотя вначале мне показалась, что я ее где-то слышала. Однако в окружении брата человека с такой фамилией точно не было.

– Возможно, вы слышали эту фамилию в криминальных новостях, – упавшим голосом предположила Андриана.

– Скорее всего, – согласилась Беседина.

– И, тем не менее, я хотела бы расспросить вас о вашем брате. Может быть информация, полученная от вас, поможет раскрыть оба эти убийства.

– Если честно, – сказала Галина Андреевна, – эти расспросы у меня вот уже где! – Она чиркнула ребром ладони по горлу. Полицейские тоже расспрашивали, а толку ноль целых и ноль десятых.

– С момента убийства вашего брата прошло совсем мало времени, – несмело вступилась за полицию Андриана Карлсоновна.

– Зато с момента убийства этого… – она пощелкала пальцами.

– Бакулева, – подсказала Андриана.

– Вот с момента убийства Бакулева, как вы сами сказали, прошло немало времени. А результат все тот же! Нулевой.

– Может быть, у них что-то уже и есть, но в интересах следствия они пока не раскрывают информацию.

– Да бросьте вы! – отмахнулась Беседина. – Развели тут тайны мадридского двора.

Андриана уже узнала в лице Галины Андреевны ту самую Мадонну, которую с такой любовью изображал на своих картинах Вениамин Стеклов. И как она теперь догадывалась, младенец, а потом и мальчик, изображенный рядом с ней, был Стеклову не сыном, а племянником.