самую быструю лошадь… Но отец знал меня как облупленную. Не успела я выйти из гардеробной, как меня перехватил Смайл.

— Идем. Поговорить надо.

Я послушно пошла, про себя нетерпеливо считая: раз, два, три… Когда мы дошли до гостевой комнаты, счет перевалил за сто.

— Слушай, Кнопка, не сердись, ладно? — виновато сказал Смайл.

Я кивнула, но что-то в голосе брата настораживало.

— На что? — на всякий случай спросила я.

— На это. — И, затолкнув меня внутрь, с грохотом захлопнул дверь. Донесшийся звук закрывающегося замка поставил жирную точку в диалоге о моем замужестве.

Я пыталась выбраться всеми возможными способами: орала, тарабанила, пробовала вскрыть замок на двери и на окне. Без толку. Отец знал, куда посадить меня. Это была домашняя тюрьма, комната с решетками на окнах. Раньше я даже не задумывалась, для чего они здесь? Неужели так он «ломал» Смайла?..

О, предки… Как я могла жить в неведении? Вот куда пропадал порой Младший после очередного проступка. Отнюдь не к тёте он уезжал «проветриться»! А что, если внизу, в подвальных помещениях, которых я всегда боялась, была и настоящая тюрьма?..

Я то плакала, то успокаивалась и бродила по комнате, нарочно разбивая красивую посуду и ломая мебель: отец терпеть не мог беспорядка. В мои руки попали и шторы, а следом за ними я разбила окно. Хотели получить покорного зверя — они его не получат. Я знала, что если не выплесну отчаяние, то накинусь с кулаками на первого, кто войдет в комнату, даже на Младшего.

Что теперь делал Дэр? Что ему сказали? Пытался ли он попасть ко мне вопреки запретам? Или просто ждал, надеясь, как и я, на чудо?

Но чуда не произошло. На второй день к вечеру отец пришел ко мне и остановился на пороге. Он окинул комнату быстрым взглядом и недовольно поморщился.

— Я дал Магици ответ. Скоро он навсегда покинет эти края.

Боль перекрыла дыхание.

— Почему, отец? — я утерлась и гневно протопала те несколько шагов, что нас разделяли. — Мои чувства для тебя — пыль?

— Ты не знаешь чувств. Я имею право заключить твой брак и хочу, чтобы ты жила поблизости.

— Только поэтому ты делаешь мне больно?

— Твоя боль пройдет. Я знаю это.

— Потому что мы потеряли маму? Но у нас не было выбора! Сейчас он есть, и ты жестоко ошибаешься в Дэре! Ради меня он не раз рисковал жизнью!

— Ни один из описанных тобой случаев не подтвержден, дочь.

Впервые мы были настолько далеки друг от друга. Я вдруг поняла, что отец не хочет видеть меня женщиной, не хочет верить, что я умею любить.

— Ты причиняешь мне боль.

— Благодаря ей ты, наконец, повзрослеешь. Ты не знала страданий прежде.

— Я уже испытала их, когда потеряла Гримси. Ты не ведаешь моей жизни!

— Служанку? — фыркнул он. — Не глупи!

На глазах вскипели злые слезы. Как он мог так говорить после всего, что Гримси сделала для нашей семьи? Хорошо, что мы хотя бы успели предать её прах земле на кладбище для слуг.

— Это мое окончательное решение. И ни закон о браке, ни даже сам Цахтал его не изменят!

— Конечно, — вдруг спокойно сказала я, и слезы застыли на глазах. — Ничто не изменит твоего решения. Ты так боишься проиграть, что позволяешь дочери мерзнуть в комнате с разбитым окном.

— Ты сама его разбила!

— И могу взять осколок и перерезать себе вены, — заключила я мрачно. — Или повеситься на шторах. А, может, отравиться? Кажется, на туалетном столике есть снотворное, никто не позаботился его убрать. Скушаю весь пузырек — и прощай! Возможно, я всего лишь пешка в крупной игре⁈ — Я швырнула в него тяжелыми часами, и отец попятился.

— Ты никогда не решишься лишить себя жизни, Мэйди!

— Отчего же? Назло тебе — решусь! Не знала, что мой отец — такая холодная, бесчувственная гадина!

— Как ты говоришь со мной? — зарычал он и схватил меня за плечи. — Что этот Магици с тобой сделал? Прежде ты была послушной и скромной, бережливой! А теперь ведешь себя как демонами охваченная, ломаешь дорогие вещи, угрожаешь собственному отцу! Я — твое все! Я растил тебя, лелеял, баловал!

— Ты не заменишь маму! — выкрикнула я и получила крепкую пощечину, после чего дверь захлопнулась прямо у меня перед носом. Однако через несколько секунд он вернулся с Карви и тот, схватив меня за руку, поволок в другую комнату. Жаль, что я не успела обучиться у Дэра мало-мальски годным для обороны приемам. Все, что я могла, это цапнуть брата за руку, на что он ответил мне подзатыльником. Боже, почему они были так грубы? Что я сделала неправильно?

— Теперь будешь сидеть здесь, — сказал отец. — И даже не думай о самоубийстве, иначе твой возлюбленный отправится следом.

Это был последний и самый жестокий удар. Я упала на диван и разрыдалась, и плакала несколько часов кряду. Потом, успокоившись, попыталась найти выход. Но ставни были заперты, отчего в комнате царил густой полумрак, и только маленький светлячок, принесенный Карви, создавал круг бледного света.

Отчаяние растягивало минуты на часы. Я думала обо всем, в том числе о том, что могу предложить Дэру кроме самой себя. Не будет ли этого мало? Почему столь могущественный человек обратил внимание на такую, как я? Я верила в любовь как в основу существования, но лишь теперь поняла, о какой верности говорил Дэр.

Отец предал меня. Он говорил, что хочет как лучше, но не понимал, что творит для меня ад. Смел ли он угрожать семейству Магици? Я сомневалась, что голубь — покровитель нашего рода — сможет победить Цахтала. Отец был глупцом, он не понимал, с кем связывается, не видел, на что Дэр способен.

В дверь постучали, и я узнала голос Младшего.

— Как ты там, Кнопка? — тихо спросил он.

Я вскочила и подбежала к двери.

— Пожалуйста, Смайл, помоги! — взмолилась я, прижимаясь к холодному дереву. — Выпусти меня!

— Прости, Кнопка, — пробормотал он. — Мне жаль. Дэр — хороший парень, но я не могу идти против воли отца.

— Я совсем его не знала… — прошептала я.

— Магици?

— Нет. Нашего отца. Оказывается, ему безразличны мои чувства, и видеть меня послушной важнее, чем счастливой.

— Он любит тебя, потому не хочет отпускать в Атру. Это не место для юности.

— Там, по-твоему, девушек нет? Дети не рождаются? — возмутилась я и вспомнила реакцию Дэра на мои слова о дочери. А что, если? — Даже если так, если мне не быть матерью — я готова. Возможно, спустя время осознаю собственную глупость и передумаю, но сейчас мне