Лично мне-то на жизнь хватало. Вполне. Да и семья, если разобраться, не бедствовала. Но для жены деньги имели более размашистое значение. Сколько помню, ей всегда было мало. А с тех пор, как она превратилась в «репрезентатив», ее запросы пошли на взлет и от земли оторвались. Она подсовывала мне под нос красочные фотографии в регулярных как дамские месячные журналах, сперва намекая на симпатию к какой-нибудь вздорной вещице, а затем убеждая в необходимости это купить. Я вяло отмахивался. Она решительно наседала. Оклад «представителя» позволял «более высокий жизненный уровень», и по ее мнению, не худо бы мне подтянуться. Мне предлагалось включиться в гонку амбиций. Славное дельце! Но мне-то это зачем?

Да, конечно, мужчина должен платить, такова уж традиция. И положа руку на сердце, я готов был платить своей женщине. Вот только – за что? Не за то ли единственное, что когда-то связало наши сердца? Именно, за любовь! Но раз любви больше нет, на кой черт мне горбатиться? Просто служить ее ненасытности? С какой такой радости, по какому такому закону? Ради какой такой высокой идеи, искусственной, высосанной из пальца, навязываемой все более активно, вопреки чувствам и логике? Неужели, затем лишь, чтоб мне не жалили мозг?

И вот однажды я принес ей «хорошие деньги», которые выручил с украденных скорпионов. Жена разрумянилась, полезла ластиться. Принялась фантазировать, что можно теперь купить. Ни одна из ее новых возможностей не являлась моей потребностью. Ни один из заработанных долларов не открывал для меня никаких горизонтов.

В ближайший выходной она отвезла меня в гипермаркет под фамильярным названием «Твой дом». Нагрузила тележку всякой ненужностью. Покупкой номер один оказался домашний сейф. К вечеру я завершил его установку в недрах ее платяного шкафа.

С того дня все наши семейные деньги она запирала в броню на ключ.

В конце мая Андрон опять был в зоопарке. Проезжая мимо, решил вот ко мне заглянуть, поинтересоваться, как продвигаются мои скорпионьи делишки, да и вообще поболтать за обедом в ближайшем кафе.

Мы уселись под парусиновыми зонтами. Рядом тихо журчал фонтанчик искусственной каменной горки. Андрон изучил меню, затем сделал заказ на двоих. Я глянул на цены. Андрон расплылся в барской улыбке: он платит.

Начал издали. Напомнил, как прошлым летом катались на яхте. Мне понравилось? Да, это было весьма необычно. А теперь – новый сезон. Надо серьезно готовить лодку. Он задумал пойти в далекий поход. На Онежское озеро. Не желаю ли я примкнуть к экипажу?

– Заманчиво… – Я печально вздохнул. – Но, боюсь, жена не отпустит.

– Да ладно тебе… Не отпустит… Договоришься…

– Нет, нет. Это невозможно. При всем желании. Ведь мы никогда не отдыхали с ней порознь.

Андрон помрачнел. Потянул в себя медленно пиво, уставившись на меня с осуждением.

– Распустил ты ее. Жену нужно стро́ить. Я ведь тоже женат. Только она у меня вот где! – Он поднял, покачивая, кулак.

Я порадовался за его правильный домострой. И вдруг удивился: когда это он успел жениться? Оказывается, еще осенью. Отметили скромно, без свадебных глупостей. Только свидетель, его партнер по бизнесу, и ее подружка-свидетельница. Столик на четверых в «Метрополе».

Я снова порадовался элегантной его «скромности». Накатило воспоминание об унизительной собственной свадьбе, где толпа мне ненужных, обожравшихся морд разбила горшок и заставила сметать раскатившиеся монеты в кучку.

– А ты не боишься, – кольнул я его, – оставлять молодую жену в одиночестве?

– Чего мне бояться?

– Ну, мало ли… Затоскует…

– Пусть только попробует. – Андрон ухмыльнулся. – Уволю одним днем. Она ведь работает у меня. И, между прочим, вот ее зарплата.

Он извлек из барсетки аккуратный плоский предмет, в те годы уже известный, но мало кому доступный, воплощение высоких финансовых технологий – банковскую карту.

Он ощерился. Я, из мужской солидарности, тоже.

Для начала я решил сделать это.

Едва проснувшись, налил в таз холодной воды. Влез под душ, почистил зубы, распарился, довел горячие струи до предела терпимости, резко вырубил кран – и опрокинул на себя ледяной таз.

Эту методу много лет практиковал отец, и мне тоже советовал. Он говорил, контраст дает мощный приток энергии. Из боязни да из лени я до поры относился скептически. Но вот пришел срок, и я понял: пора.

Мое тело пылало.

Бедная удивилась: что это на меня вдруг нашло? Я сказал, вот, решился начать закалять организм. В некотором смысле, ступил на путь воина. Хочу превзойти себя и открыть новые горизонты. Короче говоря, я готовлюсь пойти с Андроном в поход.

Ей это не понравилось. Что за новость такая? Какой такой поход? В команде? Под парусом? На яхте? На Онежское озеро?

Долго пытала, пока не вонзила главный вопрос:

– Там будут бабы?

– Да ты что! Какие бабы! Женщина на корабле – к беде!

Началась дискуссия. Ей казалось весьма подозрительным, что домосед, семьянин, обыватель, ленивый и приличный, в общем-то, человек вдруг потянулся к сомнительным приключениям. Я доказывал: у приличного человека бывает какое-то хобби, здесь нет ничего странного или угрожающего. Она хмурилась, заглядывала в глаза. Наконец, смягчилась.

Однако решила проконтролировать лично что там и как.

Андрон заехал за мной в выходной, как и договорились. Его «мерс» произвел на жену положительное впечатление. Она не видела моего друга со студенчества, и нашла его изменившимся к лучшему: «Деловой, не то что ты». Андрон, в свою очередь, иронически обнаружил, что если раньше мы с ней были чем-то похожи, то с годами стали практически на одно лицо. Она кокетливо рассмеялась, села за руль «корпоративной» и приказала мне ехать с ней.

Корпоративная малолитражка против могучего «мерса» на трассе – что божья коровка против скорпиона на воле. И все же, она была хорошенькой иномаркой, а водитель – о господи! – моей Бедной. Поначалу держались в хвосте машины Андрона. Но выехав за город, резко пошли на обгон. В мелькании пейзажа замелькали картинки из канувшей жизни: меня везла женщина с водительским стажем в полгода. Легко ускорившись, Андрон помахал нам ладошкой. Но вскоре позволил догнать и снова опередить. Возможно, из галантности, а возможно, из благоразумия. Как бы то ни было, его поведение жена одобрила.

В яхт-клубе она обошла все, что только возможно: болотистый берег, проплешину пляжа, причал с разномастными лодками, захламленную рощицу, пыльный сумрачный эллинг, даже в разбитую яхту залезла. Андрон сопровождал с учтивостью гида. Я плелся следом. В тот солнечный день незримые звезды были на моей стороне: на всей территории клуба среди встреченных нами людей не оказалось ни одной особи женского пола.

Напоследок она спросила, как сюда позвонить. У Андрона был сотовый. Ей это очень понравилось. В ту пору сотовые едва появились, стоили дорого, минутами не швырялись, и человек, имевший мобильную связь, априори внушал уважение. У нее тоже имелся сотовый, рабочий, корпоративный. Они с Андроном стояли на одном социальном уроне, говорили на одном языке. Не то что я. К взаимному удовольствию они обменялись цифрами номеров.