Его взгляд устремился вдаль, к вершинам зеленых холмов, и Сиобейн ясно почувствовала его стремление стать своим на этой земле и принимать участие в чем-то более достойном, чем война. Он с боем доказывал свое право на новую жизнь, и его искренность оживила в ее душе самую сокровенную надежду — надежду, которую она успела похоронить под руинами прошлого.

Как часто она мечтала обрести именно такого спутника жизни! Сколько раз молилась, чтобы Тайгеран придавал их браку большее значение! Да, она снова стала заложницей ради всеобщего блага, но разве это могло уничтожить мечту о счастье? А Гэлан теперь ей не просто дорог — он сумел разбудить в ней такие чувства, о существовании которых Сиобейн прежде не подозревала.

Он нерешительно поднял руку, застывшую возле ее лица, и она прижала к щеке загрубевшую мозолистую ладонь. Взгляд темных глаз стал мягким, ласковым, а с его уст сорвалось ее имя, ветром унесенное вдаль.

— Я совершенно беззащитен перед тобой, Сиобейн. Тебе вовсе не требуется стараться, чтобы ранить меня в самое сердце!

— Я могу обещать лишь одно: относиться к тебе с уважением, Пендрагон. И если тебе удается расшевелить мою чувственность, то это лишь потому, что слишком долго я оставалась одна. — Он нахмурился. — Я пока не знаю, как распорядиться этими чувствами: ведь если их увидят мои люди, то сочтут меня слабой, а им нужна сильная госпожа.

— Но ты могла бы не скрывать их от меня, ведь ты моя жена, и я вовсе не стану считать тебя слабой! — Он со вздохом приподнял ее лицо и легонько поцеловал в губы. — Я сохраню их в тайне, Сиобейн, потому что больше всего на свете ценю твое доверие!

Его признание поразило Сиобейн в самое сердце. С уст сорвался невольный стон, а в глазах вскипели горячие слезы. Гэлан быстро утешил ее новым поцелуем.

— О, милорд, — прошептала она, — обними меня! Гэлан подчинился — осторожно, медленно, как будто боялся, что она вдруг исчезнет, оказавшись всего лишь сном, мечтой. Он погружался в эти объятия, как будто ступал по болоту, не чувствуя под собой твердой земли. Он пытался завоевать ее сердце подарками и услугами, но достиг своего только тогда, когда разделил с ней свою сокровенную боль. Так просто! Но кто может разгадать женское сердце?

Отстранившись, он жарко зашептал ей в самые губы:

— Ты нужна мне, Сиобейн, и не только в постели. Я… — он шумно сглотнул и продолжил: — …я тоже хочу, чтобы ты хранила мои тайны!

— Я сохраню их, — тут же пообещала она, больше всего на свете желая стать ему такой женой, о которой он мечтал, и обрести надежного друга, с которым можно будет поделиться любой тревогой, который станет утешением и опорой в любых испытаниях, которому можно будет без страха дарить свою нежность и любовь, не боясь быть осмеянной и униженной.

Гэлан удивился, когда Сиобейн развязала пояс и бросила на траву.

— Что ты делаешь?

— Собираюсь выкупаться!

Она уже расстегнула платье, но Гэлан остановил ее, тревожно оглядываясь то на лес, то на видневшийся в отдалении замок.

— Женщина, ты в своем уме?

Она медленно улыбнулась, соблазняя Гэлана и этой улыбкой, и полуобнаженным молодым телом.

— Милорд, по-твоему, мне следует лезть в воду в платье? Одним решительным движением она сорвала с себя одежду и тут же оказалась в воде.

Вскоре, облепленная тонкой промокшей тканью, не скрывавшей ни единой складки ее тела, она вышла из воды, похожая на богиню ручья, гордо выпрямившись в полный рост. Гэлан следил за ней, сжав кулаки и стиснув зубы: возбуждение его было столь велико, что он попросту боялся раздавить Сиобейн, если позволит себе заключить ее в объятия. Нежная бледная кожа порозовела после купания, и вся ее точеная фигурка снова была окутана легким облаком тумана. Гэлан не мог оторвать от нее взгляд. Он не мог устоять перед этой красотой и знал, что ему не поможет никакая выдержка — даже обретенная в бою.

— Я не могу видеть тебя и при этом не желать тебя, Сиобейн! Почему ты меня мучаешь?

— Я вовсе не собиралась мучить тебя, милорд! — Она прошла мимо него, туда, где кусты и деревья росли гуще всего.

Он словно окаменел, не смея повернуться и последовать за ней.

— Иди ко мне, мой супруг!

Гэлан обернулся и едва разглядел ее фигурку, распростертую на траве под укрытием леса.

У него пересохло во рту. Сиобейн призывно протянула к нему руку, он двинулся вперед на непослушных ногах и неловко рухнул перед ней на колени. Тонкая сорочка придавала ее телу еще больше притягательности, и Гэлан замер от страсти.

Капли воды сверкали на бледной коже, словно драгоценные жемчужины.

— Пусть я не верю тебе, но я хочу тебя, Пендрагон! — Она подалась вперед и провела ладонями по его груди. — Приди же ко мне! — добавила шепотом, целуя его в шею и осторожно теребя застежку на штанах. — На этот раз я буду брать сама! — Горячие ладошки проникли к нему под рубаху и потянули ее вверх. — Я хочу знать, каков ты на вкус!

— Прямо здесь? — не веря своим ушам, переспросил Гэлан.

— Да!

Он видел голод, столь долго таившийся в глубине ее души, ее желание близости, скрытое под маской равнодушия. Она откровенно, жадно любовалась его телом, лаская широкую грудь и щекоча его маленькие плоские соски так, что у Гэлана кровь закипела в жилах.

— Нас могут увидеть… — слабо возражал он, а рука его как бы по собственной воле легла ей на ягодицы.

— Я хочу тебя сейчас! — взмолилась она, снова взявшись за пояс на его штанах. — Я хочу ласкать тебя так, как это делал ты!

Он содрогнулся от страсти.

— Ты играешь с огнем, Сиобейн!

— Разве ты не сможешь меня вовремя остановить? Проворная ручка уже успела пробраться у него между ног и выпустила на волю затвердевшее, переполненное горячей кровью копье. Гэлан вздрогнул и прижал ее к себе, наслаждаясь этой лаской.

— О Господи!

Сиобейн осторожно, кончиками пальцев погладила чуткую шелковистую головку и жарко шепнула ему на ухо:

— С некоторых пор драконы возбуждают во мне ужасный аппетит! — Она лизнула его пересохшие губы и добавила: — Ну же, удовлетвори меня скорее!

Этот ласковый приказ вызвал в нем целую бурю чувств. Он упивался их близостью, но наконец сумел собраться с мыслями и даже отодвинуть шаловливую ручку от не в меру разгоряченной плоти.

— Ты уверена, что хочешь именно этого?

— Ты изводил меня столько времени, а теперь еще спрашиваешь? — Острые зубки нежно потеребили ему губы и шею.

Он зажмурил глаза, задыхаясь от восторга. Наверное, он просто умрет от нетерпения.

— Но я не хочу, чтобы ты отдавалась мне без желания, Сиобейн!

— Я задумала это с самого начала, Пендрагон… — Она отстранилась и заглянула ему в лицо. — Или ты до сих пор ничего не понял? — И ее ласковые пальчики снова безжалостно набросились на переполненную кровью плоть.