– Позвольте, я вам объясню. Несколько лет тому назад на окраине Лондона во время расчистки земли под строительство рабочие наткнулись на камень. Они выкопали его – это оказалось надгробие. Потом они нашли еще одно. И еще. Стало ясно, что это – небольшое заброшенное кладбище, которое принадлежало давно исчезнувшей церкви. Могилы были очень старые, о них уже никто не помнил. Пошли слухи о том, что будто бы в этом месте хоронили в общих могилах умерших от чумы. Слухи порождали страх. Рабочие отказывались копать дальше, работодатели начали нервничать и позвали меня.

– Почему именно вас?

Мужчина улыбнулся:

– Потому что я, сэр, специалист по перемещению умерших.

Я подумал, что он снимает казненных на виселице. Или один из похитителей тел, которые раскапывают могилы и поставляют трупы алчным анатомам в лондонских больницах.

– Понимаю, – сказал я. – Но там вряд ли можно было найти что-то… свежее.

Мужчина продолжал улыбаться.

– Хозяева хотели расчистить участок. А я жаждал знаний. Вас это удивляет? Может, вы, мистер Симмс, обычный дилетант в темных искусствах, но я – нет. В том месте я обнаружил множество странных могил. Там были похоронены монахи и монахини, солдаты и торговцы. Одна могила оказалась особенно интересной. В ней я и нашел это.

Мужчина осторожно погладил раму зеркала.

Я почувствовал приступ ревности, как будто это зеркало уже мое.

– Оно было захоронено вместе с телом покойного?

– Нет. И это была еще одна странность. Тела не было. Ни малейшего фрагмента, ни одного осколка кости. Зато на надгробии сохранились несколько слов, которые еще можно было прочитать. Среди них имя – Мортимер Ди, а под ним – «алхимик и философ». Слово «алхимик» особенно меня заинтриговало. На мой взгляд, ту могилу можно было отнести к шестидесятым годам семнадцатого века или к первой его половине.

Меня поразил этот человек – с виду бродяга, говорит как ученый муж и при этом явно прожженный мошенник. Я с опаской обошел зеркало. Мое собственное отражение приводило меня в замешательство, создавалось такое впечатление, будто из зеркала на меня таращится другой Харкорт Симмс.

– И на что оно способно?

Мужчина долго и пристально смотрел на меня. В какой-то момент мне показалось, что я увидел в его глазах невероятное по силе отчаяние.

– Оно позволяет человеку проходить через портал, который мы называем временем.

Сара оторвалась от дневника и уставилась в окно, туда, где ее поджидали волк и его укротитель, и прошептала:

– А еще оно способно опустошить этот мир.

Джейк старался держаться подальше от Леса. Кем бы ни были эти Ши, он на них насмотрелся, хватит. Если бы за каким-нибудь дубом его поджидал Гидеон, Джейк ничуть бы не удивился, он даже предполагал его увидеть, но дорога была пустынной, и только рассевшиеся на ветках грачи наблюдали за ним глазками-бусинками.

Молодой человек побежал. Декабрьский день начал превращаться в туманные сумерки. Завтра – самый короткий день в году, зимнее солнцестояние. И день рождения отца. Папа любил повторять, что ему повезло: световой день короче всех и очень близко к Рождеству. Завтрак в постели был тому подтверждением. Джейк приносил ему этот самый завтрак на подносе – тост (обычно подгорелый) и черный кофе. Однажды, когда Джейку было лет девять, он поставил на поднос вазочку с розой и фотографию мамы в рамочке.

Отец убрал фотографию и вазочку в сторону:

– Хорошая попытка, старик.

И хрустнул тостом.

Какой смысл вспоминать обо всем этом сейчас?

Джейк бежал всю дорогу, останавливался только для того, чтобы перевести дыхание, и ни секунды не сомневался в том, что за ним наблюдают. Над головой сплетались голые ветви деревьев.

Наконец из тумана появились кованые ворота.

Юноша постарался не попасть в объектив маленькой камеры. Камера жужжала и пощелкивала, – наверное, Пирс занят поисками опасности. Туман клубами поднимался от сырой земли, и это было Джейку на руку. Отталкиваясь ботинками от покрытых мхом кирпичей, он забрался на стену и спрыгнул на дорогу на другой стороне.

Уже там достал из кармана сотовый и позвонил Ребекке.

Уортон замер на лестничной площадке.

Естественно, он считал, что подслушивать – плохо, но такую возможность просто нельзя было упустить.

Обитая сукном дверь приглушала голоса Пирса и Венна. Уортон, моля Бога о том, чтобы не скрипнули половицы, подкрался к двери. Взялся за дверную ручку, оглянулся на Большую галерею и замер. Потом присел на корточки и посмотрел в замочную скважину.

Венн мерил шагами комнату и буквально испепелял Пирса взглядом.

– Надо было забросить тебя в реку, и дело с концом! Ты сумасшедший или просто дурак? Пригласил сюда людей именно тогда, когда у нас все готово, когда мы даже субъекта нашли…

– Я ничего этого не знал, когда посылал имейл. И потом, я думал о Дэвиде. – Пирс подошел к Венну и, что крайне удивило Уортона, сел перед ним на пол в позе восточного мудреца. – Ваше сиятельство, вы только представьте себе – парень связан со своим отцом. Это может иметь решающее значение. Теперь уже ясно, что устройство, помимо всего прочего, реагирует на эмоции.

– На мои не реагирует, – бесцветным голосом пробормотал Венн.

Он сменил позицию, на секунду заслонив замочную скважину, а потом тяжело опустился в кресло возле окна и провел пальцами по спутанным волосам. Вид у него был уставший.

Пирс переместился ближе к нему и снова сел на пол.

– Я беспокоюсь за девчонку.

– Не начинай!

– Мы и ее можем потерять. У нас нет права подвергать ее такой опасности.

– Неужели? – Голос Венна прозвучал так тихо, что Уортону, чтобы его расслышать, пришлось прижать ухо к замочной скважине. – Другого пути нет. После ухода Дэвида… Я не могу участвовать в этом в качестве субъекта. Если я исчезну до того, как мы выверим калибр, я уже никогда не встречусь с Лией. Ты знаешь, при других условиях я бы взял роль субъекта на себя.

– Но девушка, которую мы даже не знаем…

Венн посмотрел на дверь. Его взгляд был таким пристальным, что Уортон даже отшатнулся, у него было полное ощущение, что Венн способен видеть сквозь дверь.

– Знаешь, что странно, – продолжил Венн. – Кажется, будто я давно знаком с девчонкой. Только ее увидел, сразу это почувствовал. Не могу объяснить. Но если поставить ее жизнь против одного шанса вернуть Лию, я не раздумывая пойду на этот риск. Пирс, я не могу по-другому. Нет того, кем я не мог бы ради этого пожертвовать. И не забывай – ты работаешь на меня. Я – твой хозяин. Твое тело и душа принадлежат мне, и ты будешь делать то, что я велю.