Повернув голову, Маргарет увидела устремленные на нее глаза Майкла. Он ласково убрал с ее лица влажную прядь, затем его палец пробежал от ее шеи к нежной ложбинке между грудей. Хоторн не проронил ни слова, молчала и Маргарет.

Через мгновение он приподнялся и коснулся ее губ своими губами. А затем поцеловал ее медленным, неспешным поцелуем, словно пробовал на вкус. Губами он приоткрыл ей рот, его язык проник в теплую сладость ее рта. Потрясающий поцелуй!

Наконец он прервался. Хоторн улыбнулся Маргарет, не сводившей с него завороженных глаз, и погладил ее пухлую верхнюю губу.

– Я был прав, думая, что твой рот предназначен для поцелуев, – проникновенным голосом произнес он.

Маргарет закрыла глаза, потянулась и медленно обвила руками его за шею. «Так нельзя, Маргарет!» – твердил внутренний голос. Но ей так хотелось продолжения, чтобы еще раз испробовать на вкус его губы. Она привлекла Хоторна к себе, и они вновь слились в страстном и долгом поцелуе, а потом еще в одном. И еще.

– Разумнее было бы сразу договориться о бесконечном количестве поцелуев, – спустя долгое время проговорил Хоторн. – Я и не смог бы удовлетвориться единственным.

«И я тоже», – ответила ему про себя Маргарет.

А потом она встала и, глядя на Монтрейна, стала собирать свои вещи. Он сделал то же самое, быстро натягивая на себя одежду. Между ними повисло тяжелое, неловкое, многозначительное молчание. Оно и заставило их вспомнить свои роли, как будто и не было ничего волшебного между ними.

Подойдя к камину, Майкл уставился на пламя. Маргарет смотрела на него, думая о том, что Хоторн так же поглощен созерцанием огня, как она – изучением его. Интересно, подумала она, не подчиняется ли пламя его воле, не вспыхивает ли ярче под влиянием его мыслей? Конечно, огонь мог разгораться и от сквозняка, к тому же солнце так ярко освещало комнату. Граф Монтрейн мог бы так же стоять на краю земли и повелевать миром. Ну что за мистические помыслы у женщины, которая во всем и всегда так практична!

В этой таинственной комнате нельзя было говорить. Майкл не хотел ни взаимных упреков, ни слезных признаний, не мечтал он и повернуть время вспять.

Хоторн смотрел на огонь, но его внимание сосредоточилось на стоявшей у него за спиной женщине. Каждый шорох ее платья бередил его воображение. Любопытно, что раньше он никогда ничего подобного за собой не замечал.

Что он наделал?!

Майкл вел себя не так, как обычно. Такое поведение было вообще несвойственно ему. Взял женщину на полу гостиной! Ему даже не пришлось пускаться на хитроумные уловки, чтобы сделать это.

Впрочем, если Маргарет и не лишилась чувств от удовольствия, то была близка к этому. Повернув голову, Хоторн взглянул на нее. Маргарет сидела на диване, ее щеки все еще пылали. Она натягивала свои простые чулки. Поймав на себе взгляд Хоторна, женщина и не подумала прикрыться.

Неожиданно Майкл вновь почувствовал возбуждение. Ну что с этим делать? Больше всего ему захотелось снова сорвать с нее платье, припасть губами к ее восхитительной груди, а затем впиться в ее губы и целовать Маргарет до тех пор, пока она не лишится чувств.

Такие помыслы опасны, напомнил себе Хоторн. И тут же ему пришло в голову, что неплохо бы поинтересоваться у Маргарет, что она думает о случившемся. Почему на ее пухлых губах играет легкая улыбка? Она смущена? Или чувствует, что между ними протянулась прочная связующая нить?

И все же не стоит исследовать ее мысли. Если он узнает, о чем Маргарет думает, то проникнет в глубины ее внутреннего мира, и тогда его любопытство раскроет окружающую Маргарет тайну. Это наверняка больно ранит ее, ведь Майкл уже имел возможность убедиться в том, насколько чувствительна и ранима эта женщина.

Возможно, ему стоит извиниться перед ней. Он слишком торопился, был чересчур горяч. Но разве допустимо признаваться в таких вещах? Черт, эта неуверенность раздражает его! Хотя можно найти себе оправдание, ведь он в жизни не попадал в подобные переделки.

Отвернувшись, Хоторн вновь стал буравить взглядом ни в чем не повинный огонь в очаге. Такую женщину будет невозможно забыть!

Пройдет каких-то несколько месяцев, и он закончит одиночное плавание. Это необходимо для того, чтобы восстановить изрядно оскудевшее состояние Монтрейнов. Которое уменьшилось, между прочим, не из-за него, а из-за эгоистичности его родных. Но если Маргарет останется с ним, ему будет легче перенести вынужденный брак с нелюбимой женщиной.

При мысли об этом Майкл Хоторн поежился.

Любовница? Ему никогда и в голову не приходило заводить себе любовницу. Впрочем, он также не мог себе прежде представить, что будет заниматься с женщиной любовью на полу гостиной.

Хоторн повернулся к Маргарет.

– Останься со мной, – попросил он. Слова слетели с его языка, прежде чем он успел их обдумать.

Похоже, Маргарет удивило его предложение. Да и как иначе? Его поведение с того самого момента, как они встретились в доме Бэбиджа, даже с натяжкой нельзя было назвать нормальным. Более того, оно было абсолютно иррациональным!

Маргарет подошла к Хоторну, повернулась к нему спиной и очень естественно приподняла волосы, подставив его взору нежную шею. Губы Майкла скривились в улыбке, когда он застегивал пуговицы на ее платье. И он позволил себе поцеловать бледную кожу, справившись с приятным заданием.

Маргарет повернулась и поднесла руку к его лицу. У нее была прохладная ладонь, ее глаза сияли. Было сейчас что-то в выражении ее лица, какое-то непонятное ему чувство. Хотя, возможно, она испытывала то же смятение, что и он.

– Нет, – сказала она.

Ее простой и решительный отказ разозлил Хоторна.

– У меня нет любовницы, – промолвил он. – И до сих пор не было желания заводить ее.

Отвернувшись, Маргарет стала заплетать косу.

– Может, ты все-таки подумаешь о моем предложении? – спросил Хоторн, стараясь выглядеть равнодушным. Он не покажет Маргарет ни своего желания получить ее согласие, ни собственного раздражения.

– Ты говоришь о любовнице таким же тоном, каким говорил бы о найме гувернантки, – сказала Маргарет. – Но к сожалению, я не могу принять твоего предложения. Такие женщины, как я, не бывают любовницами, воспитание не позволяет. Хотя вынуждена признать, что мое поведение указывает на обратное.

– Но может, я все-таки понравлюсь когда-нибудь вам, Маргарет Эстерли, – вымолвил граф Монтрейн.

– Без сомнения, так оно и случилось бы, если бы я приняла твое предложение, – кивнула женщина. – И все же мой ответ – нет.

– Мы определим время моего прихода к тебе, – настаивал Хоторн. – Ты не успеешь устать от моего общества. Вообще-то моя жизнь подчиняется строгому распорядку. Обычно я довольно сдержан. И уж во всяком случае, не иду на поводу у голоса плоти.

– Ну да, ты идешь на поводу у упрямства, – улыбнулась Маргарет.