«Может, она ушла на базар? Купить гуся к новогоднему столу?»

— Пап!

И его тоже нет. Ну, да, они вместе и отправились на базар, оставив меня отсыпаться после жуткой пьянки.

Открываю глаза. Медленно поднимаю голову с подушки. О, я все еще в своем миланском платье. Только оно безбожно измято. Как мне вообще пришла в голову идея ехать к родителям без вещей? У меня же ничего нет! Ни белья, ни колготок… Придется все покупать, чтобы продержаться новогоднюю ночь. А как же без нарядного платья? Все мамины и папины друзья притащатся в дом, праздновать. Будут на меня смотреть. А я приехала с одной сумочкой, в которой кроме телефона и кредитки ничего нет.

Сажусь в постели. Голова кружится жутко.

— Лиза! — дверь открывается. На пороге мама. — Бог мой, Лиза, зачем ты вчера так напилась? Как маленькая, честное слово…

— Прости… мы встретили Олега… Я перенервничала…

— Ты же сопьешься, Лиза! Где это видано - после каждой встречи с бывшим мужем напиваться!

Ну, началось. Как будто мне шестнадцать, а не двадцать пять.

Сползаю с кровати. Морщусь от головной боли и медленно иду к двери.

— Дай халат и полотенце… Мне нужен душ.

— И зубная щетка! — летит мне вдогонку. — От тебя водкой разит! Какой позор…

Каждое ее слово кажется громким и отдается болью в голове. И что мама развыступалась? Подумаешь, водки и шампанского перебрала? Корпоративы не каждый день случаются.

Забираюсь под душ и долго-долго стою. Перед Воровским неудобно. Напилась и вырубилась. Как он еще оказался галантным кавалером и отвез меня к родителям. И адрес где-то узнал… прямо душка, а не тиран.

В голове понемногу светлеет, и я начинаю ощущать странную тоску. Мне хочется, чтобы он оказался рядом. Здесь, под горячими струями. Он бы мог притянуть меня к себе спиной, покрыть поцелуями мою шею, плечи… ласкать и целовать… а потом…

Я закрыла глаза и застонала. То, что было бы потом, предстало перед глазами в самых ярких красках. Низ живота опалило жаром. Да что же это такое?

«А вдруг он передумает и решит пригласить меня на ужин? Сегодня, или завтра?.. Нет, не пригласит. Я же напилась. И про мужа много лишнего сболтнула. Кому нужна женщина с таким жутким прошлым? Воровскому точно не нужна…И Олег…будь он проклят…»

Я ничего не чувствовала к Олегу. Только слепую ненависть. Он так долго пользовался моей беззащитностью, что кроме ненависти и отвращения никаких других чувств не осталось.

— Лиза! — мама долбила в дверь ванной со всей свойственной ей бесцеремонностью. — Надя сегодня свободна! Тебя записывать? С двенадцати можно будет прийти!

Я со стоном подкатываю глаза. Что ж так долбить в дверь? Какая Надя? У меня перед глазами все плавает до сих пор… смотрю на свои ногти. Вот черт, я вчера где-то обломала мизинец. Наверное, когда стреляла из пистолета. Придется идти к местной гуру маникюра и педикюра Наде. Иначе новый год со сломанным ногтем как-то нехорошо встречать.

— А завтра нельзя? — спрашиваю громко.

— Нет, битком все. Только сегодня в полдень! Клиентка отказалась, у Нади есть окно!

— Ладно, скажи, я пойду!

До половины двенадцатого я медленно пью чай и пытаюсь жевать приготовленный недовольно поглядывающей на меня мамой завтрак. Надо собраться и идти к Наде. Пусть снимет покрытие и починит ноготь.

—Лиза! Это что за колготки у тебя? — трясет чулками перед моим лицом мама. — В таких только на панель разве что, прости Господи… Зачем ты их купила? Да еще и с поясом…

Ага, мама решила благородно постирать мои вещи.

— Это дресс-код такой, мам.

Тянусь за кефиром. Где-то я слышала, что кефир помогает облегчить похмелье. Или рассол? Ох…

— Что еще за дресс-код?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Французские миллионеры принимают на работу помощниц в чулках.

— Что за извращенцы?! Немедленно уволься!

— Через две недели уволюсь, обещаю.

Мама подчеркнуто открывает мусорное ведро и швыряет туда дорогущие чулки с поясом.

— Нет! Они же дорого стоят! — подскакиваю я.

— Не смей это надевать! А то я отцу скажу, когда он с рынка вернется!

Мне под нос суется упаковка черных колготок «омса», сорок ден.

— Вот! Это наденешь и бегом к Наде!

Мама удаляется, возмущенно передергивая плечами, а я бегу не к Наде, а к ведру. Нет, ну где это видано, чтобы выбрасывали шелковые чулки с поясом? Да еще за такую цену? Десять «омса» можно купить!

К полудню я добираюсь до салона «Ангельские пальчики».

— Лиза! — машет мне мамина подруга Надя. — Ну, давай скорее. Ручки и ножки?

— Давайте, — обреченно машу рукой я. — Гулять, так гулять.

Работы часа на три, как минимум. Может, к тому времени похмелье отпустит.

Надя убирает с ногтей благородный беж и наносит матовый бордо. Клеит украшение - сверкающие стразы на один ноготь. Выглядит маникюр по-королевски. Как россыпь бриллиантов на бордовом фоне. Жаль, все это великолепие погрязнет в тарелках с маминым оливье.

«И никто не пригласит меня на ужин», — протягивая Наде свою стройную ножку, с досадой думаю я. Интересно, чем занят Воровский? Сидит в денежном хранилище с бутылкой вискаря и пересчитывает свои миллионы? Нет, он, скорее всего, в сауне с парой массажисток из разряда «все услуги включены». Зачем такому состоятельному мужчине приглашать на ужин женщину, за которой охотится муж-психопат?

Телефон вибрирует сообщением от Воровского внезапно.

«Лиза, добрый день. Скажите, где вы сейчас?»

Приподнимаю бровь. Сердце отчаянно колотится надеждой. Потом чую подвох. Снова «вы». Как будто и не было вчерашнего «ты» и «Миш, налей мне водки»…

« В салоне, а что?»

«Где салон?»

«На Мирной. А вам зачем?»

«Как он называется, хотя бы скажите»

« Вы же не думаете сюда заявиться?»

«Еще как думаю».

«Не смейте! Мне делают педикюр!  И вообще, вы отправили меня отдыхать».