Итак, муж… О, это чудо досталось ей в результате тяжелого умственного труда. Пятнадцать лет назад он был красив как принц: блондин с густыми вьющимися волосами и синими очами, с роскошным спортивным телом, обаятельный и веселый. Конечно, у девчонок крышу сносило, они бегали за ним табунами, хотя к золотой молодежи Иван не относился, денег у него особо не водилось. А Юля, гордая и независимая, демонстративно убегала от него — ход примитивный, известный со времен пещерных жителей, но почему-то до сих пор срабатывает, вероятно, человечество не поумнело ни на йоту. Разумеется, Ванечку, как истинного охотника, интересовала ускользающая добыча, посему он, словно голодный волк, рыскал за Юлей по пятам. И вот случилось! Снизошла она до сидения в кафе за чашкой кофе! Он, доведенный гонками до исступления, предложил руку, сердце, старую полуразбитую иномарку и съемную квартиру. Юля немного подумала для проформы и осчастливила его:

— Ты мне подходишь по цвету волос.

Иван хохотал, целовал руки невесте, радуясь своему неземному счастью. Три года прошли в плюсе. Но счастье — субстанция самая непостоянная, сейчас оно есть, и ты порхаешь, а через секунду готов в петлю залезть, для этого достаточно подлой фразы. В общем, счастье Юли незаметно перерождалось из неземного в самое что ни на есть земное…

— Кто твои друзья? — поинтересовался муж набитым ртом.

— Неважно. Ребята выручили меня, у обоих паршивые ситуации, я их приютила.

— Чтобы завтра же их не было в моем доме.

— По закону это и мой дом, — завелась Юля. — Или мне уйти вместе с ними? Я могу.

Иван перестал жевать. Нет, жену подменили, в ней проснулись независимость, дерзость — куда это годится? С адвокатом Саней Щелоковым Ивана роднила одна умопомрачительная черта: умение манипулировать людьми, лепить из их эмоционального состава послушных марионеток, для чего нужно уметь быстро менять приемы. И вот уже муж Юлии не грозный и обиженный, дабы вызвать чувство вины в ней и жалость, а трогательно растерянный:

— Юла, ты че такая злая? Это я должен злиться!

— Ты?! Ну, даешь! Во наглый…

— Так! — Он поднял руки, будто останавливал поток негатива от нее. — Все, давай притормозим, есть более важные вещи. Ты была у следака?

— Была, — огрызнулась она.

— Юла… Ну что за дела? Я в таком положении, а тут еще ты добиваешь. Следак что сказал?

— Подозревает меня.

— В чем?

— В убийстве собственного мужа. Муж — ты, значит, я грохнула тебя.

— Бред… Он так и сказал: вы, Юлия, убийца?

— Не так. А вот твой Саня именно так сказал. Следователь допрашивал меня недолго, отпустил слишком быстро, теперь будет искать доказательства моей вины. И найдет, пообещал Саня.

— Не мели чушь! Найдет — ха! Я же жив.

Юля вынула сигарету из пачки, прикурила. Прищурив свои сумеречные глаза, в которых при искусственном освещении не прочтешь истинное значение слов, произносимых ею, она промурлыкала, словно издеваясь над несчастным:

— Пока(!) жив.

— Не понял…

— Когда-то же выяснится, что ты не взорван, твои недруги узнают и тогда…

— Не надо, не надо! — подскочил Иван и заходил, заходил по комнате отдыха, кромсая зубами кусок копченой колбасы, забыв ее нарезать на кусочки. — Не надо пророчествовать. Произнесенная мысль имеет свойство сбываться. Что еще сказал следователь?

А вот эту новость стоило подать особой интонацией. Но Юля, зная своего Ванечку, который обожает валять Ваньку, предпочла проговорить быстро и на одной беспечной ноте:

— Лифчик показал и поинтересовался, как этот дамский предмет очутился в твоей машине. Но что я могла ответить? Не с меня же ты его снял!

У Вани брови поползли вверх, некоторое время он смотрел на жену непонимающими глазами, в которых застыли искреннее непонимание, удивление. Юля наслаждалась молчаливой реакцией, не купившись на уловки мужа.

— Какой лифчик? — наконец выговорил он.

— Черный! — не сдержалась Юля и рявкнула, отчего Ваня вздрогнул. Однако в руки взяла себя моментально и протарахтела: — Дорогущий. С такими пошленькими кружевами, что меня чуть не стошнило. Но у тебя всегда был отвратный вкус, да, да, да! Если бы не я, ты носил бы бомжачьи тряпки и обставился сплошным мещанским барахлом…

— При чем тут я и лифчик? — осторожно вставил Иван.

— Кончай из меня дуру делать! — огрызнулась Юля. — Хватит! Я ведь всегда знала, что ты мне наставляешь рога! Знала, но позволяла себя уговорить, что я дура, что мне все только кажется или приснилось. Я хотела верить тебе и верила. Потому что действительно дура. Но я поумнела, когда тебя взорвали! И если раньше твои похождения задевали лично меня, то теперь они не задевают… нет! Они угрожают! Моей жизни и жизням моих детей, а за нас я тебя сама порву на ленты.

— С чего ты решила, что детей…

— Замолчи! Меня почему-то не взрывают, а раз тебя взорвали, ты кого-то крупно достал. Логично?

Иван кивнул. Собственно, спорить с разъяренной мегерой бесполезно, лучше дать ей выговориться, что она с успехом и сделала:

— Ты кому-то сделал гадость, а расплачиваться, не исключено, будем мы с детьми. Я, получается, не знала человека, с которым целых пятнадцать лет спала в одной постели… впрочем, не всегда. Иногда этот… блин, человек спал с другими бабами, но заливал мне в уши сиропчик, будто он святой. Все это оскорбительно. Нечистоплотно. Унизительно, наконец. Но ты этого не понимаешь и не поймешь.

Все. Монолог закончился, Ивана обрадовало, что был он не длинным и не слишком агрессивным, теперь можно и ему слово веское сказать.

— Во-первых… Только не перебивай! — упредил он начало следующей гневной тирады. — Не понимаю, о каком лифчике идет речь. Я вышел покурить, услышал вопли соседской кошки — она застряла между забором и ветками малины, а они колючие. Я взял фонарик, садовые рукавицы и пошел доставать кошку. Эта дура — кошка — была напугана и сопротивлялась. Но тут как рвануло… Я упал на землю, а кругом летало все… У меня шок был. А когда я сообразил, что случилось, сел в машину и… уехал. Не понимал, что делаю, куда еду, на автопилоте поехал в город… там кончился бензин. Пришлось закрыть машину, бросить на обочине и идти пешком. Я даже не сообразил такси вызвать! Как отшибло! А ты мне про какой-то дурацкий лифчик…

— Ну, а как «дурацкий лифчик» попал на заднее сиденье твоего сарая на колесах? — не верила Юля, окрасившая вопрос ехидством.

— Откуда я знаю, кто там раздевался!

— Он не знает! — рассмеялась Юля горьким смехом оскорбленной, униженной и обманутой. — Ты бросаешь свой сарай открытым, и туда может залезть любая корова со своим хахалем? Залезть и раздеться! Зимой! Ха! Ха!

— На даче я машину не закрывал. И ключ в зажигании оставил. Кому там угонять и как? Может, кто-то и залез из моих гостей… с определенной целью… ну, ради секса… раз бюстгальтер нашли…