– Прошу вас, мистер Фултон… мисс Хиггинс…

Девочка думает, что я важная персона, и поэтому запомнила мое имя, усмехнулась про себя Келли. А я на самом деле всего лишь няня и давно забыла, что значит быть важной персоной…

– Спасибо, – поблагодарила она официантку и пододвинула к себе одну из вазочек.

Мороженое было изумительным. Келли смогла остановиться только тогда, когда показалось дно вазочки. Эд заказал еще ванильное с миндалем и курагой, а потом лимонное с горой фруктов.

– Эд, мне столько не съесть, – запротестовала Келли.

– Ты хотя бы попробуй. Никто не заставляет тебя доедать до конца.

Келли попробовала и решила, что не доесть такое мороженое будет преступлением. Через полчаса она объелась до неприличия, но так и не смогла решить окончательно, какое из трех вкуснее.

После кафе-мороженого они поехали в кинотеатр под открытым небом и посмотрели душевную «Уэстсайдскую историю», во время которой Келли немного всплакнула. А потом по крутой винтовой лестнице забрались на смотровую площадку католического собора, единственной старинной достопримечательности Тотенхэма. Смотровая площадка была закрыта на реконструкцию, но для Эда и это не составило проблем. Он быстро договорился со сторожем, и тот отпер для них дверь, ведущую к лестнице.

– Осторожнее, шеи себе не сверните, – пробормотал сторож им вслед.

Внутри башни было темно и пахло сыростью. Свет пробивался только сквозь небольшие отверстия, пробитые в стене на равном расстоянии друг от друга. Там же ступени прерывались квадратными площадками, где можно было спокойно постоять и отдышаться. Эд шел бодро и уверенно, и Келли, не желая ни в чем отставать от него, спрятала поглубже страх перед лестницей.

Она пробовала считать ступеньки, но после сто второй сбилась.

– Можешь спуститься вниз и заново начать, – предложил Эд.

– Очень смешно, – проворчала Келли.

Последние несколько пролетов дались ей настолько тяжело, что она была вынуждена уцепиться за Эда. Он не шутил, а молча поддерживал ее, за что Келли была ему очень благодарна.

На смотровой площадке Эд взял на себя роль гида и показывал девушке, где что находится. Его рука по-прежнему лежала на ее талии, но Келли не протестовала. Ей было так уютно рядом с ним, что она чувствовала, что могла бы стоять так вечно…

– Вон там наше озеро… а там гольф-клуб… там дорога на Денвер… туда нужно ехать, чтобы попасть в Нью-Айленд… а в той стороне мой дом… Теперь ты сможешь всем хвастаться, что видела Тотенхэм с высоты птичьего полета.

– Мне никто не поверит, – улыбнулась Келли. – Все знают, что смотровая площадка собора уже два года закрыта на реконструкцию.

– Тогда никому ничего не рассказывай. Это будет нашим секретом.

Келли кивнула. Пожалуй, она будет молчать не только о смотровой площадке, но и сегодняшнем дне в целом. Все равно ни одна живая душа ей не поверит, что миллионер Эдуард Фултон сам построил сарай или подкупил сторожа, чтобы попасть на смотровую площадку.

– Ну что, будем спускаться вниз? – спросил Эд. – Скоро стемнеет.

Багровые предзакатные лучи в самом деле исполосовали небо, а диск солнца едва виднелся за высотными домами. Келли едва подавила вздох разочарования. Все когда-нибудь заканчивается. Подошел к концу и ее день чудес…

– Пора домой? – спросила она.

– Да, если мы хотим устроить ужин при свечах вечером, а не ночью.

Келли оживилась. Слишком рано она стала прощаться с сегодняшним днем…

Не доезжая до Молхол-драйв, Эд остановился у большого торгового центра, который работал круглосуточно.

– Ты что, собрался пройтись по магазинам? – удивилась Келли.

– Я вспомнил, что нужно кое-что купить. Пойдешь со мной?

Келли открыла свою дверцу.

– Я, кажется, обещал тебе новую шляпку… – продолжил Эд.

Она тут же захлопнула дверцу обратно.

– Ничего мне не нужно. Иди один.

Довольная физиономия Эда насторожила бы любого, но Келли, к счастью, смотрела перед собой, а не на него.

– Дождись меня, няня Келли, – проговорил он, наклоняясь к ее окну. – Я быстро.

Эд вернулся через двадцать минут, нагруженный большими пакетами, и, как бы Келли ни допытывалась, что в них, он был нем как рыба.

– Маленький сюрприз для тебя.

– Что за сюрприз?

– Скоро все узнаешь.

– Если ты купил мне шляпку… – угрожающе начала она.

– Нет, не купил, – рассмеялся Эд. – Я еще не забыл, как ты отреагировала на купальник, так что не волнуйся.

– Я просто привыкла сама покупать себе все.

– Тем более тебя надо немного побаловать…

– Эд, что ты купил?!

– Увидишь в свое время.

– А когда оно наступит?

– Гораздо раньше, чем ты думаешь.

Келли поймала себя на мысли, что точно так же она разговаривает с непослушными и любопытными детьми. Но ведь она няня, а не ребенок! Когда они с Эдом успели поменяться ролями? Совсем недавно она обещала себе, что игра будет идти по ее правилам, а сейчас она не только не знает правил, но и не желает их знать…

Притихшая Келли вошла в дом и вспомнила о том, что так и не позвонила Агнесс.

– Ты думаешь, ей стоит знать подробности сегодняшнего дня?

Перед мысленным взором Келли промелькнула гладь лесного озера… мускулистый торс Эда в лучах солнца… терраса итальянского ресторанчика и лучшее фисташковое мороженое в мире… трогательная история любви современных Ромео и Джульетты… и Тотенхэм с высоты птичьего полета…

Все это по праву принадлежит ей. Если она поделится этим с кем-нибудь, даже с Агнесс, волшебство сегодняшнего дня исчезнет без следа.

Келли осторожно положила трубку на место.

Стеклянные двери, ведущие к бассейну, были полностью открыты. Приятный вечерний ветерок приносил прохладу в холл, где к ужину был сервирован стол. Белоснежная льняная скатерть, витые свечи в серебряных подсвечниках, хрупкий японский фарфор красовались на столе. По обеим сторонам от выхода к бассейну стояли большие прозрачные чаши с водой, в которых плавали маленькие красные свечки и благоухающие лепестки роз.

Келли медленно спускалась по лестнице в холл и не верила собственным глазам. Когда Эд успел устроить здесь такое? Поистине сегодня день волшебства… Сколько еще открытий уготовано для ее бедного сердечка, которое и без того трепещет при одной мысли о нем?

– Ты восхитительна, – услышала Келли Эда, а через секунду увидела и его самого.

Он сидел в неосвещенном углу за роялем и встал, как только Келли показалась на лестнице.