– Спасибо, – смущенно пробормотала она. – Платье очень красивое…

Келли нашла его полчаса назад, когда вышла из душа. Нежно-зеленое платье, украшенное мелкими сверкающими камнями, лежало на кровати и переливалось в ярком свете люстры. Келли взяла его в руки. Длинное, прямое, из тонкой мягкой материи, с изящно переплетенными на спине бретельками оно казалось произведением искусства. Несмотря на блестящие камни, платье не выглядело ни вульгарно, ни безвкусно.

Келли не была бы женщиной, если бы тут же не примерила его.

На ее точеной фигурке платье сидело как влитое. В зеркале над туалетным столиком трудно было увидеть себя целиком, но то, что Келли удалось разглядеть, было великолепно. Она была создана для этого платья, а платье было создано для нее. Когда Эд успел купить его? Сегодня в торговом центре? Как он мог с такой точностью угадать ее размер? Или в его спальне есть все, в том числе и шкаф с кучей женской одежды разных фасонов и размеров? Так сказать, на всякий пожарный, чтобы поражать красавиц сюрпризами.

Келли поправила сползшую бретельку и решила, что ей абсолютно все равно. Неважно, сколько раз до нее Эд удивлял девушек подобным образом. Главное, что сегодня он творит для нее настоящую сказку. Зачем? Нет, об этом она думать не будет. Ни сегодня, ни вообще никогда. Потому что каждая женщина имеет право на счастье, даже самое крошечное, длиной в один день…

– Нет, платье тут ни при чем, это ты красивая, – покачал головой Эд. – Тебе очень идет зеленый.

– Ты выбирал под цвет своих глаз? – неловко пошутила Келли.

Были в голосе Эда нотки, от которых завибрировало что-то, спрятанное очень глубоко в ее сердце. Чтобы рассеять наваждение, требовалась хорошая шутка, дружеский смех… Келли не возражала бы и против тонкой издевки, и даже пошлого намека. Все, что угодно, лишь бы стереть благоговейное выражение с его лица…

Но Эд не был расположен шутить.

– Я выбирал под цвет твоих волос. Зелень и золото чудесно смотрятся вместе.

Он подошел ближе и подал руку Келли, которая все еще стояла на лестнице. От его красоты у девушки перехватило дыхание. Эд успел не только для нее раздобыть платье, но и сменить свои джинсы и рубашку на смокинг. Он походил на принца, и Келли подумала, что если бы впервые она увидела его в костюме, а не в банном халате, то влюбилась бы в него без оглядки еще в пятницу. В такого мужчину нельзя не влюбиться. Это противоречит здравому смыслу, женской логике и всем законам мироздания.

– Тебе очень идет смокинг, – растерянно пробормотала Келли.

Эд улыбнулся, но его глаза, казавшиеся темными при свете свечей, оставались серьезными.

– Спасибо. Но раз обмен любезностями завершился, может быть, ты спустишься с лестницы и поужинаешь со мной?

– Ох, извини… – Келли подала Эду руку. – А что у нас на ужин?

– Консоме с головками спаржи, запеченная ручьевая форель, телячье квисо с шампиньонами, кофе и земляника со сливками на десерт.

– Когда ты успел все это приготовить? – изумилась она.

– Ты слишком высокого мнения о моих кулинарных способностях, – рассмеялся Эд. – Я не умею готовить ни консоме, ни квисо. Я заказал еду в ресторане, и ее только что привезли. Ты на меня не сердишься?

Келли засмеялась вслед за ним. Если она и должна на кого сердиться, так исключительно на себя. Вчера она смешала Эда с грязью, сегодня решила, что ему доступно все… Интересно, когда она перестанет впадать в крайности и начнет мыслить разумно?

После ужина Эд сел за рояль и заиграл. Келли уютно устроилась в уголочке с коктейлем «Аврора» (плевать на то, что она не пьет) и боялась, что грезит наяву. Сны имеют обыкновение прерываться в самый волнующий момент, а ей очень не хотелось просыпаться…

На рояле стоял канделябр с пятью свечами, и то, что Келли видела, было абсолютно нереально. Красивый дом, отблески свечей на потолке и стенах, вдохновенная музыка, и, самое главное, прекрасный мужчина, который уже прочно обосновался в ее сердце… А ведь она так долго запрещала себе любить… Но любовь не обманешь. Рано или поздно она потребует свое, и тогда берегись тот, кто посмел бросить ей вызов…

Келли разглядывала Эда и не могла понять, кто перед ней? Кто он? Пианист, кулинар, певец, столяр… Что еще она не знает о нем? Есть ли что-нибудь, что он не умеет делать? Или делает плохо? Может быть, он вдобавок знаменитый художник или поэт, а она не имеет о нем ни малейшего представления, потому что как сурок зарылась в Тотенхэме на два года и не интересуется ничем, кроме работы?

– Тебе нравится? – тихо спросил Эд.

Келли очнулась и поняла, что он уже не играет, а она слишком погружена в себя и ничего не слышит.

– Очень. Сыграй что-нибудь еще, пожалуйста.

– Давай вместе.

– Я… я не умею, – растерялась Келли.

– Не верю. Не может быть, чтобы няня месяца совсем не умела играть. Все равно, что. Хоть песенку про Мэри и ее барашка.

– Хоть что-нибудь я умею, – улыбнулась Келли. – И про Мэри и барашка тоже.

– Иди сюда.

Келли подошла, Эд пододвинул для нее стул.

– Садись.

Она послушно села, чувствуя обнаженным плечом ткань его пиджака.

– Попробуй вот так. – Длинные гибкие пальцы Эда пробежались по клавишам.

Келли повторила.

– Хорошо, а теперь еще раз. Потом вот так…

– Я все не запомню, – предупредила она.

И, не удержавшись, искоса посмотрела на Эда. Волосы его слегка растрепались, и Келли нестерпимо захотелось поправить один особенно непослушный завиток. Эд перехватил ее напряженный, чересчур внимательный взгляд… Девушка тут же отвела глаза. Она должна контролировать себя. Одна маленькая оплошность, и Эд поймет, что с ней происходит. О, он моментально поймет. У мужчины с такими глазами должен быть огромный опыт относительно того, что творится с женщинами в его присутствии…

– Ничего страшного, я тебе помогу. Начинай, а я подхвачу.

Но Келли уже успела забыть, и Эду пришлось показать все снова.

– У тебя все получится.

Келли начала играть, но сбилась, как только вступил Эд. Не потому, что все забыла, нет… А потому что ему пришлось приобнять ее, чтобы достать до нужных клавиш. Стоило ему дотронуться до ее плеча, как Келли запаниковала. Она не могла думать, играть, не могла не реагировать на близость Эда…

– Попробуем еще раз? – спросил он.

Келли чувствовала на шее его дыхание и знала, что если скажет что-нибудь, то дрожащий голос выдаст ее с головой. Поэтому она просто кивнула.

Во второй раз ей удалось доиграть до конца. Эд подхватил и виртуозно продолжил тему; Келли сама поняла, когда ей нужно снова вступить.

– Молодец, – сказал Эд.