* * *

— Илья, все так неожиданно случилось, — Чпок не оправдывался, а просто рассказывал. — Боря, — и Андрей показал на самого молодого офицера южан, — решил немного со сканером побаловаться, у него специализация по рэбу[45]какому-то… А тут раз — и переговоры чужие, но где-то не там. Он сам лучше расскажет, — и, отвернувшись от меня, Чпок заорал: — Боря! Боря! Иди сюда!

Одернуть его и объяснить, что тонкости «эфирного карате» мне сейчас совершенно без надобности, я не успел, поскольку лейтенант проявил завидную прыть и примчался на зов буквально через десять секунд.

— Лейтенант Афанасьев по вашему приказанию прибыл! — звонкости голоса, как и четкости выполнения воинского приветствия, лейтенанта можно было только позавидовать. Наверняка еще и «отличник боевой и политической подготовки», как в старых книгах писали.

— Слушай, лейтенант, — я постарался снизить градус уставщины до минимума, а потому говорил негромко, — я в этих ваших мегагерцах, амплитудах и гармониках полный профан, так что ты на пальцах изобрази, лады?

— Ну не такой вы и темный, товарищ Заноза, если слова такие без запинки вспоминаете, — подсластил пилюлю летеха, но по тому, как он подбоченился, стало понятно, что ЧСВ я ему на пару пунктов поднял.

— Ты по делу говори.

— При сканировании частот в девять часов восемнадцать минут был осуществлен перехват вражеских переговоров, — четко, чувствовалась привычка к подобным докладам, начал Афанасьев. — Противник засекречивающую аппаратуру для связи не использовал, а кодовая система была примитивной. Переговоры происходили в частотном диапазоне 300 мегагерц, характерном для приемопередающих станций, использовавшихся на судах речного флота до войны. В результате стало понятно, что противник собирается совершить нападение на нашу колонну. Об этом было сообщено старшему экипажа, — лейтенант скосил глаза на Чпока. — Однако при попытке выйти в эфир и связаться с вами, как старшим колонны, выяснилось, что неизвестный противник ставит активные помехи в «четырехсотом» диапазоне и связь установить не удается. В условиях недостатка времени выполнить перестройку моей станции также не представлялось возможным, и старший экипажа принял решение о применении световой сигнализации и отвлечении огня на себя!

— Понятно. Спасибо, товарищ лейтенант. А чем помехи ставили, как думаешь?

— Да чем угодно, они на самом деле довольно узкую полосу «белым шумом» забили. Скорее всего, чуть раньше вашу частоту засекли и просто задавили. А «сетки» у вас нет, да и привычки к смене частоты при проблемах — тоже.

— Да, это верно, такой прыти от местных, честно говоря, мы не ожидали, — согласился я с ним, а про себя подумал: «Да что такое — второй раз за три дня с радиоборьбой сталкиваюсь. Сначала прибалты, теперь вот бредуны. Того и гляди, скоро волки с лосями будут наши переговоры на охоте перехватывать!»

— Ну, это дело поправимое, на ближайшей стоянке минут за двадцать сорганизуемся и все вам наладим, — улыбнулся лейтенант.

— Договорились, Боря, так и сделаем!

* * *

Позиции засадников сейчас выглядели совсем не внушительно, а скорее жалко, но полчаса назад, надо думать, вполне отвечали поставленной задаче. Полтора десятка лежек были весьма неплохо замаскированы, а у некоторых были даже оборудованы земляные брустверы, что, если учесть серьезное превышение над дорогой, должно было неплохо защитить нападавших от ответного огня. Но прицельно по ним стреляли из СВД и несильно уступавшей ей по мощности «гэхи», от которых земляной валик толщиной в двадцать сантиметров прикрывал чуть лучше травы. Дока записал на свой счет четверых, а я зацепил одного. Хотя «зацепил» здесь, пожалуй, не очень верное слово — пуля пробила запястье его левой руки и, пройдя через корпус в сантиметре над ключицей, вышла из спины. Вы можете спросить, как мы определили, кто именно подстрелил того или иного врага? Элементарно — по секторам. «Мой» находился на левом фланге засады, и Дока, который, собственно говоря, и проводил экспресс-экспертизу, посмотрев на тело, просто сказал: «В этого я стрелять не мог — машина мешала, так что делай зарубку, командир».

Большинство же бредунов были выкошены огнем АГСов. Хоть осколки их гранат и легкие, но когда два десятка ВОГов ложатся на относительно небольшой позиции, да с перекрытием, — хватит всем. К примеру, из кустов, срезанных осколками, можно было большой шалаш сложить.

Определить по иссеченной одежде, кто именно напал на нас, смог разве что экстрасенс, настолько она была обычной. Кожаные куртки, брезентовые штормовки, плащи из того же материала — так в этих местах одеваются двенадцать из дюжины. Оружие тоже было обычным: десяток «Калашниковых» разной степени потертости, один РПК[46]калибра 7,62 с «бубном», два СКСа,[47]на одном из которых установлен простенький оптический прицел, и антикварный ППШ. Пистолеты в ассортименте. Джентльменский набор для любой нормально вооруженной банды на территории бывшей Российской Федерации.