— Отэм, беги, — взорвал потрясающий момент волшебства голос Гро, больше похожий на предсмертный хрип.

— Никуда она уже не убежит, — появившийся из темноты монстроджон еле ковылял, был весь как-то перекособочен, и мне показалось, что его левая лапа висела на лоскутке кожи. Ну и срань же! — Никто из вас уже не убежит. Думал справиться со мной в одиночку, шавка? Не бывать такому. Никогда псу в одиночку не свалить льва. А ты, идиотка, сейчас поплатишься за то, что сделала такой тупой вы…

Кай выпрыгнул словно из ниоткуда, сшибая надвигавшегося на меня, как зомби, Джона и с громким хрустом ломая его шею.

— Он… он же не умрет от этого, — каркнула я, поднимаясь с мокрой земли.

— Нет, но это никогда в планы и не входило, дорогая. И даже надолго его это не обезвредит, так что я буду тебе крайне благодарен, если ты донесешь до базы моего брата, пока я доставлю куда надо твоего муженька, пока он не очухался.

И взвалив на плечи тушу хрипящего гуя, рыжий унесся в темноту со скоростью скакового жеребца.

Я, еще не в состоянии поверить, что цела и невредима, учитывая, что видела собственными глазами, как сломались как минимум мои запястья, проводила рыжего взглядом и побрела на звук хриплого дыхания и стонов Гро. Подойдя, застала его за тщетными попытками подняться с земли самостоятельно. Выглядел он… в гроб краше кладут. Непонятно было, как лохмотья одежды еще держатся на нем, потому что она была буквально располосовала в ленты когтями Джона и насквозь пропиталась кровью. Не сумев встать, мрачный засранец опять упал лицом в землю, сдавленно застонав. Я же наклонилась, соображая, как его подхватить, чтобы не попасть в раны, ведь он весь был месиво.

«Конечно, ты можешь тащить его и на себе, Отэм, чего он, на мой взгляд, нисколько не заслуживает, но практичнее было бы поделиться той живицей, которой ты сейчас покрыта целиком», — подала голос апсара.

— Чем? — изумилась я.

— Мне не нужна помощь, — рыкнул Гро, вскидывая голову, чтобы тут же ее и уронить обратно. Господи, подыхает почти, а все туда же — гыркает.

«Живица — энергия земли, что я раздобыла для тебя. Поторопишься, пока она не высохла, и он пойдет своими ногами. Хотя, вспоминая, каким уродом он с тобой был, пусть себе мучается дня три, раны заживляя».

— А я тебе и не из чистого альтруизма помогать собираюсь, — огрызнулась я. — Считай, должок оплачиваю за то, что спас от Джона.

Вздохнув, я опустилась на колени и без особых церемоний перевернула Гро на спину.

— Отэм! — взвыл он.

— Да ладно тебе, не ори! — буркнула я, наклоняясь. — Ты должен облизать меня, Гро.

— Что? Ты совсем рехнулась? — У него и цвета кожи под слоем крови и грязи было не рассмотреть. Справа ото лба до подбородка три такие глубокие борозды, что непонятно, как глаз уцелел. На шее рана, из которой обильно текло.

— Есть такое дело, учитывая, что вообще к тебе приближаюсь после всего, да еще намерена позволить прикоснуться ко мне снова. Ну, давай, лижи уже, — наклонилась, подставляя ему влажную щеку.

— Здесь? — каркнул Гро, и в горле у него подозрительно забулькало. Блин, сейчас откинет копыта, а я живи потом с чувством вины. Вот не так, так эдак пытается гад мне жизнь испортить!

— А где? Если мы поплетемся до базы, чтобы обеспечить тебя большими удобствами, моя кожа высохнет и ни черта не получится.

— Я имел в виду… кхх… — подавился словами волх.

— Что? А! О-о-о нет! Нет-нет, туда ты свой нос и не мечтай сунуть. Твоему языку не добраться до моих вкусняшек, а все оттого, что ты вел себя как абсолютный мудак, Гро. Лижи давай!

С глухим стоном он наконец послушался и провел языком по моей шее.

— Ой, — вырвалось невольно. А все потому, что по ощущениям было все равно, как если бы он облизал мои соски.

— Угу, — промычал Гро и повторил свое действие, облизнув теперь подбородок и скулу, и шумно выдохнул мне в ухо, усиливая совсем ненужный сейчас эффект. — Как же меня прет от вкуса твоей кожи, Отэм. С ним и сдохнуть не жалко.

— Хм… — А эффект-то, похоже, обоюдный, и как раз именно сдыхать кое-кто стремительно перестал.

Стоило мне заерзать от слишком уж будоражащих ощущений, как Гро вцепился в мои и так растрепанные мокрые волосы, не позволяя отстраниться, и взялся работать языком и губами не на шутку. Прошелся уже не облизываниями, а торопливыми поцелуями по моим вискам, на которые та самая живица щедро стекала с волос, по щекам, снова добрался до шеи. Мне мигом стало жарко, накрыло осознанием похабности собственной позы: задницей кверху, склоненная к нему. Я дернулась, стремясь ускользнуть от безжалостно выстреливающих сквозь тело и разум разрядов чистейшей похоти, вспыхивающих от каждого касания Гро.

— Хватит! — вскрикнула, попытавшись вырваться и из его захвата, и из плена собственного яростного желания, взявшегося на пустом месте.

— Нет! — рыкнул Гро и молниеносно перевернулся, подминая меня и вытягивая под собой, бесцеремонно раздвинув мои ноги своими бедрами.

— Хорош сказала! Ты уже явно не умираешь! — Божечки, в таком положении меня накрыло совершенно. Его стояк давил так интенсивно и точно, что, вопреки своим словам, я выгнулась, толкаясь к нему.

— Умираю! — рявкнул Гро и приподнялся лишь для того, чтобы рвануть на мне футболку, раздирая ее от горловины до низу вместе с лифчиком.

От глубоких ран на его лице и шее остались лишь потеки крови, что и высохнуть еще не успели, а вы поглядите, кто ожил не на шутку.

— Озверел? Что происходит-то?

— Будто тебе нужно объяснять, — пробормотал темный братец, расправляясь с пуговицей и молнией на джинсах. Опять, блин!

— Да ты задолбал! — взбесилась я и от этого, и от полного отсутствия сил прекратить то, что ни в коем разе не должно происходить. Я этого не хочу! В смысле хочу, хочу так, что внутри жжет и скручивает все от острейшей нужды сорваться, но мозгами, теми, что еще остались, соображаю, что быть так не должно.

«Отэм, ну до чего же ты много думаешь! Хочешь — бери! Жизнь должна быть сплошным удовольствием, помнишь?»

— Так это все ты?! — возмутилась я и, вывернувшись из-под Гро, лягнула его.

Подскочив, сорвалась с места, но он поймал моментально. Повалил, лишь у самой земли страхуя от удара, подхватывая под грудью. Накрыл собой почти так же, как недавно Джон, но на него все мое тело и сознание среагировали совсем иначе. Меня буквально затрясло, все мышцы напряглись, но не для сопротивления, а в стремлении изогнуться, подставиться, заполучить в себя Гро немедленно.

— Это всегда должен быть я, Отэм! — прохрипел окончательно оживший и, судя по всему, такой же сексуально невменяемый темный придурок, умудрявшийся и удерживать меня, и шарить по телу, окончательно избавляясь от преграды в виде тряпок. — Только я!