– Что мне теперь делать? – спросил Ледков потухшим голосом.– Действительно уехать на Сейшелы и там спрятаться? Или Хомичевский приедет замной и туда! Кто-то из моих близких сошелся с этим негодяем и теперь сливаетему информацию.

– Я бы не был так категоричен.

– Но вы сами видите, что происходит. Сначала задушилиНизамова, потом выбросили из окна Борю Туричина и, наконец, вчера застрелилиКима Сипакова. Что сделают со мной? Четвертуют? Отрежут голову? Или раздавяткатком?

– У вас буйная фантазия.

– Это не у меня. А у того негодяя, который всё это подстроили решил нас перебить по одному. Только почему он начал с Байрама? Ему нужнобыло начать с меня или с Жени Петунина. Первые двое должны были быть именно мы.Чтобы остальные не успели подготовиться. Ведь у нас есть свои возможности, своиохранники, свои телохранители. Мы можем нанять новых людей. А несчастный Байрамбыл беззащитен. Сколько раз мы его уговаривали бросить этот чертов санаторий,но он нас не слушал.

– Правильно делал, – ответил Дронго. – Он ценил вашу дружбу,а не вашу способность ему помогать деньгами или устраивать на работу.

– Мы все ценили дружбу, – Ледков растегнул рубашку, ослабилузел галстука, – настоящую мальчишескую дружбу. Вы даже не представляете,сколько мне пришлось пережить, прежде чем я стал таким «крутым» хозяином фирмы!Мы ведь начинали с нуля. Создали кооператив, торговали карандашами и пеналами.Потом начали поставлять бумагу, разные лесоматериалы. В меня два раза стреляли.Это было ещё в середине девяностых, когда казалось, что весь мир сошел с ума.Время было такое, сумасшедшее. Кто сумел, ухватил. Кто опоздал, проиграл. А яникогда хапугой не был. Не так меня воспитывали дома. Я, конечно, был не такимобразованным, как мои братья. Один дипломат, а другой технолог на крупномпроизводстве. Только и я по жизни не просто так прошел. Пока всё наладил, покавсё заработало, с меня семь потов сошло.

Он перевел дыхание.

– Считается, что любой богатый человек – это обязательножулик и проходимец. Сегодня я видел, как на меня смотрела старший следователь.Она думает так, как и все остальные. И этот молодой следователь тоже считаетменя априори мошенником. Раз есть деньги, значит, обязательно кого-то обманул,у кого-то отнял. А я никого не обманывал. Мы лесорубам платили в два разабольше, чем все остальные. Даже в три. Я, конечно, не ангел. Всякое бывало. Новсегда старался жить по совести. Не отнимать у людей последнее, не обманывать,не предавать. Мы только последние несколько лет наконец вышли назапланированный график поставок и наладили сбыт нашего материала за границу. Ито сейчас такие препоны ставит таможня. А налоги какие. Но ничего, мы покадержимся. Я думал, что всё самое страшное уже позади. А теперь выходит, чтосамое страшное у меня ещё впереди. Время нашего страха. Сначала, в девяностопервом, когда всё распалось и никто не знал, как будет с нами, чем все этокончится. Многие даже не представляли, чем будут кормить свои семьи. Хлеба вмагазинах не было, и денег у нас тоже не было. А те, какие были, превратились вобычные фантики, в бумажки.

Потом середина девяностых, безумные годы. В людей стрелялипрямо на улице, убивали из-за тысячи долларов, из-за понравившейся квартиры,из-за непоставленной подписи.

Дефолт девяносто восьмого. Казалось, что это окончательный крах.Я две ночи просидел с калькулятором, понимал, что уже никогда не вылезу издолгов. Хоть в петлю лезь. Умирать буду, а не забуду, как нашу экономику спастогда Примаков и его команда. Что они сделали, до сих пор не понимаю. Ноотодвинули страну от пропасти, куда мы летели. Говорят, что эффект былдостигнут за счет девальвации рубля. Вранье это. Эффект был достигнут за счетумелого правительства. А его потом как отблагодарили, в шею выгнали. И ещё какиздевались над ними. Вот так и жили. От страха к страху. Пока наконец Путин непоявился. В первые годы всё равно боялись. Война чеченская, террористы, взрывыдомов. У меня один из сотрудников там погиб, помошник Эмиля Борисовича. Тольков последние годы немного успокоились, работать начали, поверили в себя. Итеперь с таким столкнулись. Что мне делать? Всё бросить и сбежать? Илигде-нибудь отсидеться? Только я не такой человек, чтобы меня можно былоиспугать. Я и в детстве не боялся Хомичевского, хотя знал, что он сильнее меняи часто с ножом ходил. Но я всё равно за ребят заступался.

Дронго молча слушал.

– Я собираюсь заехать вечером к Тамаре, чтобы её одну неоставлять, – сообщил Ледков, – давайте поедем вместе. Жене Петунину я не хочуговорить про её сына. Про него никто не знает, кроме меня и вас.

– Поедем, – согласился Дронго, – но сначала давайте ещё разпродумаем, как нам себя вести. И где нам лучше поджидать возможного убийцу. Мыобязаны на этот раз не ошибиться. И ещё один вопрос. Сегодня в разговоре соследователем вы упомянули какого-то экономиста, который переводил деньги. Когдамы с вами очертили круг людей, которые могли знать о работе охраны, никто неупоминал этого экономиста.

Ледков задумался, вспоминая, что именно он сказал, затемнеохотно кивнул:

– Потом мы ещё раз с Сашей проверили всех, кто мог знать опереводе денег в охранное агентство. Сам Левин не переводил денег, он далпоручение одному из своих экономистов. Руководителю своего отдела.

– Кто это?

– Светлана Дербенева. Молодая женщина, племянница одного изруководителей нашего филиала в Петрозаводске. Эмиль Борисович считает её однимиз лучших специалистов. Она работает у нас уже три года. Или чуть больше двух.И мы её все время выдвигаем, повышая ей оклады. В общем, она работает у насдостаточно давно, чтобы мы могли оценить её деловые качества.

– Я могу с ней встретиться?

– Конечно. Они сидят на третьем этаже. Позвать её сюда?

– Нет, в вашем кабинете она будет чувствовать себя неуютно.Может, мне выделят какой-нибудь кабинет?

– Хорошо. – Ледков позвонил секретарю: – Откройте нашконференц-зал. Там будет работать наш эксперт. И покажите ему, где всёнаходится.

– А потом я хотел бы поговорить с Левиным, – попросилДронго.

– Почему с ним? Он самый безобидный в этой компании.

– Именно поэтому. Мне важно знать его субъективную оценкупроисходящих событий.

– Как хотите. Можете переговорить со всеми нашимисотрудниками, лишь бы узнать, кто мог сообщить Хомичевскому о времени появлениясотрудников охраны.

Дронго поднялся и вышел из кабинета. Секретарь отвела его вконец коридора, где находился небольшой конференц-зал для переговоров. Закруглым столом было расставлено несколько стульев. Все было обычно, безненужных излишеств, которые иногда встречаются в крупных компаниях. Дронго селна один из стульев в ожидании Дербеневой. Он достал ручку и начал составлятьсвой список. Сам Ледков, Петунин, Арнольд Кросс, Левин, жена Ледкова, еголюбовница, Александр Казберук, экономист Дербенева. Кто ещё? Об охране моглазнать Тамара, вдова убитого Сипакова. Может, она где-то проговорилась? В любомслучае нужно будет поговорить сегодня и с ней.