– Есть улов! – послышался крик одного из мужчин. – Закусон и беленькая.

– А у меня пирожочки и винцо, – сообщил радостно ещё один кладбищенский посетитель.

Третьему, видимо, повезло меньше, он молчал.

Появление этой троицы разрушило мистическое очарование погоста, вернуло нас на грешную землю. Страх исчез совершенно. Мы немного понаблюдали за поисками выпивки и закуски завсегдатаями этого места, и отправились домой. С той поры я поняла: россказни о таинственном и сверхъестественном часто на поверку обычные выдумки и объясняются просто и обыденно.

Вот и теперь я не трусила и спокойно, ну почти спокойно, намеривалась посетить местное кладбище.

Пробираться к погосту пришлось огородами: слишком ярко светила луна. По мере приближения к реке, приходилось всё чаще останавливаться и затаиваться в кустах. Сначала встретились парочки, возвращающиеся после ночного купания, потом пришлось обогнуть подростков у костра. Их я не опасалась: они так орали песни под гитару, что заглушали все звуки. Возле самой реки тоже слышались голоса. Осторожно приблизившись к берегу, я глянула вниз. Маленький песчаный пляж освещала луна. Блестели гребешки небольших волн, лунная дорожка пересекала водную гладь от одного берега до другого. Три девушки и двое мужчин плескались в реке. Громкий смех женщин разносился далеко по берегу, голоса мужчин звучали глуше. Накупавшись, компания вышла на берег. Дамы элегантно закутались в большие махровые полотенца, мужчины энергично растерлись маленькими полотенцами и присели к импровизированному столу: пледу или покрывалу, расстеленному на песке. Громко хлопнула пробка от шампанского, девушки взвизгнули, снова весело засмеялись, подставляя стаканчики. Мужчина повыше ростом разлил шампанское и произнес тост.

«Вот так и становятся любителями подглядывать», – укорила я себя и собралась покинуть укрытие, как неожиданно узнала во втором незнакомце Ангела. Сердце подпрыгнуло, чувство досады и злости охватило меня.

«Пижоны! Днём катают на лошадях, ночью купают клиенток в реке. Смотрите, какой сервис устроили. Прямо высший уровень романтики. Хорошая у них работка, неплохо устроились», – разозлилась я.

Во втором мужчине я узнала напарника Матвея. Олег усердно наливал дамам шампанское, в ход пошла уже третья бутылка. А я всё не могла заставить себя уйти от этого места. Зазвучала музыка, кто-то включил магнитофон. Женщины сбросили полотенца и устроили танцы на пляже. Одна из девиц активно флиртовала с Матвеем, две других с переменным успехом пытались поделить Олега. Мне почему-то было очень неприятно наблюдать, как девушка обнимает Ангела, а тот с удовольствием отвечает на её заигрывания.

«Еще немного и превращусь в вуайеристку, подглядывая за чужой жизнью. Только это подсматривание никакого удовольствия не приносит. Вечно я делаю неудачный выбор, – отругала я себя. – Мне на фиг не нужен этот бабник».

Ехидина, сидящая внутри, присовокупила: «Да ты ему тоже не больно-то нужна». Так, препираясь сама с собой, я вылезла из кустов и медленно двинулась в сторону кладбища. Прошел час, но я ещё не пересекла дорогу, ведущую к месту последнего упокоения.

Черт, неужели я заблудилась, отойдя от реки? Ведь это просто невозможно. Кладбище находится на возвышении рядом с рекой. Но я действительно заплутала в ночном лесу, чуть удалившись в сторону. Какой-то странный звук послышался впереди. Я остановилась и прислушалась: сквозь стрекот цикад и писк комаров раздавалось заунывное пение или монотонный речитатив. Осторожно, боясь наступить на сухие ветки, я пробралась вперед и замерла: что-то огромное и чёрное торчало передо мной. Еле сдержав крик ужаса, внимательно присмотрелась – дольмен. Плутая по лесу, я набрела на каменные могилы древних людей. Чуть в стороне от дольмена горел костер, а вокруг него, как сомнамбулы, кружились Леший и его подружки-ведьмы. К узнаваемым персонажам добавился ещё один незнакомый мне мужчина. Он, как и я, был во всем чёрном, капюшон закрывал лицо – разглядеть его внешность не удавалось.

«Еще один приверженец тёмных сил, – решила я.

Поклонники дьявола водили хоровод, что-то пели и бормотали. Потом Аглая высыпала из мешочка в костер какую-то траву, ветер донёс до меня приятный, сладковатый запах. На ум пришёл анекдот про деревни. О том, как в одной из деревень сожгли коноплю, а другой деревне сильно повезло – ветер дул в их сторону. Вот и я сейчас нанюхаюсь всякой дряни.

Компания поскакала вокруг костра веселей, тряся головами и руками. Леший подсыпал травки, пляски возобновились с новой силой. Я невольно вдыхала этот ароматный дымок, через пять минут с трудом еле сдерживалась, чтобы не хихикать, глядя на их Соловецкие пляски. Аглая сняла блузку, Варвара последовала её примеру. Леонид достал из мешка петуха.

«Ага, значит, будут приносить в жертву эту птицу-бедолагу», – сообразила я.

Аглая вцепилась в голову петуха, Варя взялась за тушку, а Леший начал пилить шею птицы ножом. Но или нож забыли наточить, или парень, нанюхавшись дыма, не мог осилить несчастное петушиное горло. Птица отчаянно вырывалась и била крыльями, наконец, её мучения закончились. Голова петуха полетела в костер. Под текущую из горла птицы кровь, девушки подставили ладони и начали себя мазать. Это действо походило на пародию африканского обряда Вуду, подсмотренного в кино. Мужчина в чёрном прикиде забрал у Лешего обезглавленного петуха и хозяйственно положил в холщевый мешок.

«И правильно, – хмыкнула я. – Чего зря добру пропадать. Завтра лапшу сварит».

После обмазывания кровью, Аглая подбавила в костер травки и вся четверка, бодро запрыгала вокруг огня. Это выглядело комично и совсем не страшно. Почитатели нечистой силы пыжились изо всех сил, но со стороны их потуги смотрелись более чем забавно. Их танцы продолжались долго, меня начало клонить в сон, заболела голова. Очнулась я от тишины и сопения. Мужчины слизывали с обнаженных бюстов ведьм подсохшую кровь.

Тьфу, гадость. Меня затошнило. Я начала догадываться, чем закончится обряд по недвусмысленным движениям мужчин. Пора покинуть эту обкуренную компанию, никакого желания созерцать дальнейшее у меня не было. Я знала, как добраться от дольменов к кладбищу. Выбравшись на дорогу, не удержалась и выплеснула содержимое желудка в траву. Голова нещадно болела, перед глазами крутились звездочки. С трудом удалось разглядеть стрелки часов.

«Ничего себе, половина третьего ночи».

Добралась до кладбища только из упрямства. Проходить внутрь не стала, решила постоять у ворот. Дело в том, что я помнила одну старую байку, рассказанную мне бабушкой – матерью отца. Есть поверье, будто после полуночи неупокоённые души, погибшие насильственной смертью, обязательно проходят через ворота погоста на места своей гибели, а потом в «мёртвый час3» возвращаются к своим могилам. Ворота служат проходом в потусторонний мир мёртвых. Честно сказать я не верила ни в эту байку, ни вообще в подобный бред, щекочущий нервы. Но почему бы не проверить самой. Где-то в самой глубине души мне очень хотелось, чтобы это оказалось правдой. Тогда бы смогла увидеть сестру и расспросить её. Я находилась ещё довольно далеко от ворот кладбища, когда со стороны реки показался неясный белесый силуэт. Пришлось закусить губы до крови, чтобы не огласить окрестности своим диким визгом. Одно дело рассуждать, а другое встретить что-то чуждое и страшное от невозможности понять и объяснить его. Медленно, как бы плывя над землей, к воротам кладбища приближалась девушка с распущенными по плечам волосами. Что-то очень знакомое почудилось в её фигуре, чертах лица. Я не верила своим глазам: в открытые ворота погоста заходила моя сестра. Вот она медленно повернула голову в мою сторону, словно могла видеть, где я нахожусь. Алёна замерла на миг и глянула прямо на меня. Такого ужаса я никогда не испытывала. Каждый волосок на голове и теле стал дыбом. Я моргнула несколько раз и попыталась отступить назад, но ноги не слушались. Сердце колотилось где-то в горле, во рту пересохло. Я не могла отвести взгляд от её бледного лица с чёрными провалами глаз. Наконец Алёна всё также медленно повернула голову в сторону ворот и вплыла в них. Пока я приходила в себя от страха, она исчезла.