Кириан сам не понял, почему это его так взбесило, даже боль на мгновение забылась, когда он вышагнул из полутьмы и зло прищурился:

— Вы еще поцелуйтесь все на радостях, и меня стошнит. Впрочем, это даже к лучшему — не держать в себе чужие розовые сопли!

Парни, к этому моменту вовсе забывшие про его существование, резко обернулись и уставились на него с искренним недоумением.

Странно, но даже Майс, которого всегда дразнили сладким ангелочком за светлую кудрявую шевелюру и смазливое личико и который болезненно не терпел любого намека на обвинение в приторной сентиментальности, на этот раз почти не отреагировал. Только поморщился.

Зато отреагировал Габриэль:

— Завидуй молча!

Эти слова хлестнули как пощечина, и Князь на секунду задохнулся. Вообще он отлично умел держать удар и не покупаться на пошлые детские оскорбления. Но сейчас было другое дело — сейчас эти мерзкие слова ударили по-настоящему, потому что он понял… именно в эту секунду осознал, что это правда. Он… завидует. Завидует этим удачникам, ради которых она…До судорог, до прокушенной в кровь губы, которая и так распухла, потому что он искусал ее во время порки, чтобы ни в коем случае не издать ни звука.

Там он справился, а здесь боль оказалась сильнее.

— Было бы чему завидовать! — сквозь противное онемение выдавил он как можно более равнодушно.

— Конечно есть чему, — Габриэль, тоже не горящий человеколюбием после свежих арсенальных впечатлений, бил точно и безжалостно, интуитивно почувствовав слабину. — У тебя никогда не было друзей, никому ни на торк не интересно, как ты себя чувствуешь. Собрал вокруг себя прихлебателей, которым нужны деньги и протекция твоего отца, а до тебя самого дела нет. И злобишься по любому поводу. Чужое тепло тебя ох как задевает!

Стало очень тихо. Князь стоял неподвижно, только его кулаки сжимались и разжимались. Но смотрел он не на Габриэля, а почему-то на Иллис. Смотрел так, словно физически не мог отвернуться.

У девушки вдруг на секунду перехватило дыхание, такая пустота и боль были в его глазах. А потом — раз! И все исчезло. Словно привиделось. Вернулся привычный презрительно-высокомерный взгляд противного мажора.

В следующий миг его губы шевельнулись, глаза окончательно заледенели, и перед ней опять был Князь, с языка которого сочился яд.

— Сыну рода Эса ди Кейрош не нужны друзья, — произнес он. — Я в них не нуждаюсь!

— Эса ди Кейрош — это просто имя. Буквы на бумаге. Им действительно не нужны друзья, — Иллис и сама не поняла, почему это сказала. Какое ей дело до Кириана? Зачем она лезет? А вот… не смогла промолчать. Почему-то было важно то ли спросить, то ли объяснить что-то важное. — А тебе? Тебе самому точно не нужны?

И опять этот ее внимательный грустный взгляд! Проклятье! Кириана прямо перекосило. Не смей меня жалеть! Не смей!

— Заботься лучше о своем стаде, а в мои дела не лезь! — сказал он, как выплюнул, и, резко развернувшись, пошел прочь.

Иллис промолчала. Только еще какое-то время продолжала смотреть ему вслед.

— Сволочь какая! — прошипел рядом с ней Габриэль.

— Да не сволочь, просто дурак, — неожиданно вздохнул Льен. — Бедолага. Даже жалко.

— Кого? — удивился Майс.

— Кейроша, кого же еще.

— О! Замечательно! Давайте все хором пойдем утешать Князя! Он оценит… — недовольно заметил Габриэль.

— Потом утешим. А сейчас моя обязанность проводить вас до лазарета, так что двинулись потихоньку, — скомандовала опомнившаяся Иллис.

У дверей лазарета они остановились. Снова на секунду повисла неловкость. Но с Иллис у нее шансов более чем на ту самую секунду и не было.

— Все, груз доставлен, капитан уходит в загул, — заявила она с озорной улыбкой. — До комнаты потом сами дойдете? Не потеряетесь, нет? А-а-а-атлично. Тогда я поднимаю паруса!

Даже Норр не выдержал и улыбнулся, глядя, как Иллис удаляется, на ходу изображая надутые ветром паруса. Потом встряхнулся, вздохнул…

— Пошли уже. Точнее, поползли.

В лазарете главный лекарь первым делом после принятия рапорта погнал всех четверых в душ.

— А все ты-ы-ы со своими пожеланиями! — проворчал Майс, когда ребята, оказавшись в купальне, избавились от одежды.

— Почему это я? — возмутился Гай, как раз пытавшийся в это время «оценить ущерб».

— Потому это! Кто пожелал, чтобы Князь влип по самые уши?

— Так Князь же… — попытался оправдаться неудачливый провидец.

— В другой раз желай прицельнее! — Льен тоже осторожно пощупал, что у него там… с тылу. Потом кинул взгляд на как раз повернувшегося Майса и охнул:

— Ого! Дела-а-а-а…

— Чего? — Майс обеспокоенно крутнулся на месте, а потом тоже осторожно пощупал. — С-с-с-с-с-с-с!

— Это разве дела? — Норриан очень осторожно и медленно направился к вмурованным в потолок дырчатым пластинам, из которых после прикосновения к белому кругу в стене начинала литься теплая вода. — Дела будут на философии!

— О не-е-е-ет! — хором простонали оставшиеся трое страдальцев.

— Ну, у нас есть еще день, — через минуту попытался найти что-то хорошее Льен, аккуратно, без резких движений вставая под водяные струи, — или два. Завтра будет чем заняться… МАЙС-С-С-С!!! — вода побежала по спине и добралась до пострадавших мест.

— Чего? — Майс все никак не решался последовать его примеру.

— Сделай воду поменьше, — поморщился Льен.

— Сейчас… — Майс все же шагнул под теплые струи и тихо взвыл. — Ох, торк! До окончания академии больше никаких испытаний!

— Да неужто?! — невольно заржал Габриэль. — Майси, что ж ты раньше не сказал, в каком месте у тебя кнопка, выключающая тягу к приключениям? Хотя раньше она все равно дольше чем недели на две не срабатывала.

— Иди к торку… Раньше девушек не назначали дежурить в «Арсенале» и… — он вдруг замер и буквально взвыл: — Мы идиоты! Даже не спросили, какое наказание ей назначили! А она! Ни слова…

— М-да, — Норриан хлопнул по стене, выключая воду. — Четверо дебилов. И что теперь делать?

Едва Иллис завернула за угол, вся ее напускная веселость исчезла. Что она чувствовала? Злость или боль, неловкость, стыд или сочувствие? Может, просто усталость? Она сама не знала.

Мелькают темные пустые коридоры, все спят. Вернее, младшие курсанты точно уже в постелях. У старших отбой на час позже, но и они разошлись по комнатам. Хорошо, нет риска с кем-то встретиться. Не надо делать приветливое лицо и вообще притворяться…

Дверь, окно, дерево… Оно прохладно шелестит листвой, утешительно что-то поскрипывает старыми ветками. Подальше отсюда, хоть ненадолго… Ей надо подумать. И кое-что достать из неприкосновенного запаса лекарственных средств мастеров Ордена.