Решив все вопросы с Арантосом, я поспешила на урок к дочери. Начинали изучать правописание мы с ней вместе, но я ушла вперед, так как мне, в силу моего возраста, это проще, и теперь на уроках я присутствую через раз.

Уже у дверей услышала голос дочери: «Я устала! У меня пальцы болят», и почему-то злой ответ учительницы: «Дерзкая девчонка! Ты и половины не сделала. Руки на стол!».

Открыв дверь, я увидела, как она указкой наносит удары по пальчикам дочери и у той дрожат губы. У меня как будто красная пелена перед глазами встала. Никогда не била дочь, предпочитая договариваться, а тут какая-то дрянь на моего ребенка руку подняла?!

– Мама! – увидела дочь меня, и слезы градом потекли из глаз. С места она встать не решилась.

– Котенок, сними браслет, – еле сдерживаясь, попросила я, подходя к ним.

При моем появлении, эта так называемая учительница застыла в замешательстве. Наверное, не ожидала моего прихода и прикидывала, что я видела. Дочь захлопала глазами, не понимая, о чем я прошу, даже слезы течь перестали. Тогда я сама расстегнула браслет магистра Карастоса, а потом повернулась к застывшей девушке.

– Если ты, тварь, посмеешь еще раз поднять руку на мою дочь, то я тебя без всякого оборота лично загрызу и порежу на ленточки, – с силой процедила я, четко выговаривая каждое слово, идя на нее. Та отступила на шаг, запнулась за стул и шлепнулась на него, в испуге смотря на меня. Я нависла над ней, а в моих глазах она увидела свою смерть, так как в этот момент я мечтала вцепиться в ее тонкую шейку.

Из горла девушки вырвался странный звук, который привел меня в чувство, настолько неожиданно это было. Она как-то вся съежилась под моим взглядом и заскулила.

– Молчать! – негромко приказала я, не желая пугать дочь. Пусть слов она не понимала, но это вытье могло ее испугать. Девица тут же замолчала и как завороженная смотрела мне в глаза. – Сейчас ты скажешь ей, что извиняешься и больше никогда ее не обидишь.

– Я извиняюсь… – послушно повторила она.

– Не сейчас, – прервала ее.

Я вернулась к дочери, которая не понимала, что происходит и надела ей браслет.

– Котенок, учительница хочет тебе кое-что сказать, – сказала ей, становясь за ее спиной и обнимая за плечи. Послав при этом взгляд этой гадине, поверх головы своего ребенка. Та послушно повторила все, что я приказала ей.

– Пойдем. Урок окончен, – ласково сказала дочери.

Девица тоже встала со своего места, но я рыкнула ей: «Сидеть!», – и она плюхнулась на место. Не хватало еще, чтобы она дышала нам в спину. Мне стоило огромного труда не хлопнуть дверью, а тихонько ее прикрыть за собой, так как единственным желанием было разнести там все нафиг.

– Давай сходим жеребенка покормим? – предложила дочери. Хотелось чем-то приятным стереть произошедшее. Меня трясло от гнева, и я боялась взорваться, но в первую очередь думала о дочери. Требовалось отвлечь ее и переключить внимание.

– Правда? Пойдем! – радостно улыбнулась дочь.

Легко детям, умеют быстро забывать обиды. Я же так не могла. У меня еще будет разговор с леди Сузанной, да и к дочери я больше эту так называемую учительницу не подпущу. Нет, ну как она могла?! Чувствуя, что меня опять накрывает волной ярости, я лишь крепче сжала зубы.

Мы спустились на кухню, где запаслись провиантом и пошли на конюшню. Конюхи провели нас в стойло с жеребенком, где дочь кормила и ворковала с ним, поглаживая по шелковистым бокам. Там и нашел нас Владыка.

– Нам надо поговорить! – холодно произнес он, но глаза были угрожающе сужены.

– Как скажете, – только и ответила я.

– Сантос, присмотри за девочкой, – бросил он и пошел на выход.

– Котенок, поиграй здесь. Я скоро приду, – сказала я и последовала за ним. Это он вовремя пришел. Даже искать не пришлось.

Как только мы покинули конюшню, Владыка резко развернулся и навис надо мной:

– Объясните мне, по какому праву вы угрожаете смертью моим людям? – процедил он.

Эко его припекло. Даже до своего кабинета не дотерпел.

– Вы какого-то конкретного человека имеете в виду или вообще?

– А вы еще кому-то угрожали? Я хочу узнать, почему учительница вашей дочери трясется от страха и боится выйти из класса, так как вы приказали ей сидеть. Она отчего-то уверена, что если ослушается, вы ее убьете.

– Значит, она не так меня поняла.

– Неужели? – на губах Владыки появилась нехорошая улыбка.

Надеюсь, он не ждет, что я буду оправдываться?!

«Ох, леди Сузанна, зря вы перешли мне дорогу. Теперь между нами будет война!», – мысленно пожелала всех благ данной дамочке. Кого как не ее надо благодарить за визит разъяренного Владыки.

– Я всего лишь предупредила, что если она еще раз поднимет на мою дочь руку, то я ее порежу на ленточки. Пусть эта дрянь радуется, что я ее не тронула. Не хотела травмировать зрелищем ребенка.

– Здесь лишь я решаю, кого и как наказывать! – сначала устрашающе рявкнул он, а потом переспросил: – Что значит, поднимет руку?

– Когда я зашла в класс, эта так называемая учительница била по рукам мою дочь указкой из-за того, что у нее устали пальцы, и она не могла больше писать.

– Учителя иногда наказывают нерадивых учеников, – заметил он.

– Бить указкой детские пальчики маленькой девочки вы считаете нормальным?! – вызверилась я.

– Я разберусь!

– Я уже разобралась! – с нажимом парировала я.

– Вы не имеете права угрожать моим людям, – вскинулся он, цедя слова.

– Ваши люди не имеют права бить моего ребенка! – взорвалась я. – Если еще кто решиться на это, у вас на одного ВАШЕГО человека станет меньше. Да что вы за Владыка? Ваши любовницы вас травят, ваши люди имеют наглость бить вашу суженую, а вы только и способны, что давать обещания, которые не в силах сдержать!

– Не стоит бросаться словами. Так как в данный момент именно мое обещание сдерживает меня от того, чтобы… – Просто побелел он от бешенства.

Испугал! В данный момент мне было плевать, что он мечтал свернуть мне шею, так как я никому не позволю бить мою дочь.

– Меня в первую очередь волнует мой ребенок. Эту учительницу порекомендовала леди Сузанна. Говорю сразу, больше ни один человек, одобренный данной дамой, не приблизится к моей дочери!

– Не вам это решать!

– Значит, вы одобряете избиение младенцев?!

– Я не это хотел сказать.

– Но дали понять, – окинула я его уничтожающим взглядом, а потом взяла себя в руки и холодно произнесла: – Знаете, не зря в этом мире для вас не нашлось суженой и даже в нашем она оказалась слишком мала. Вы еще не доросли для того, чтобы иметь детей и мне жаль ту, кто родит от вас ребенка. Невыносимо, что все указывает на то, что этой несчастной будет моя дочь. – Выплюнув эти слова с холодным бешенством, я развернулась и пошла в конюшню.