Протягивая ей один из бокалов, он слегка соединил их хрустальные поверхности и, когда раздался мелодичный звон, произнес:

— За нас.

Она всматривалась в его глаза, желая сейчас только одного: чтобы он искренне поверил в их брак и считал его подлинным началом их семейной жизни. Любовь творит чудеса, и, если любишь, то многое по плечу. Но все, на что Эйлин могла сейчас надеяться, это на то, что она сможет его убедить в реальности их благополучного будущего.

Рим не был построен за один день, и она постарается набраться терпения и не торопить события. Хотя Рик производил впечатление крепкого орешка.

— Правильно, давай выпьем за нас.

Она жадно прильнула губами к бокалу. Взгляд ее упал на простенькое обручальное золотое колечко, которое она надела ему на палец во время церемонии, и беспокойство обожгло ее.

Рик наблюдал, как резкий эмоциональный всплеск и моментальное изменение настроения отражаются в ее глазах. И уже не в первый раз с тех пор, как она снова ворвалась в его жизнь, он гадал, какие же мысли скрываются в их глубине. Наступило ли внезапное прозрение и сожаление о том, что произошло? Может, она уже мысленно пакует чемоданы, чтобы продолжить путешествие по жизни одной?

Но какое значение это, в сущности, имеет?

Теперь они женаты. Их ребенок защищен законом. Никто не посмеет назвать его внебрачным. И даже если Эйлин разорвет с ним отношения уже сегодня, то свидетельство о браке навсегда останется надежным прикрытием для будущего младенца.

Но Рик чертовски не хотел, чтобы она уходила.

Одной только мысли о ее возможном исчезновении из его жизни было достаточно для создания полнейшей внутренней пустоты. Когда ушла Эллисон, Рику удалось это пережить. Но ее поступок больше затронул его самолюбие и покачнул жизненные принципы, оставив сердце невредимым.

Если уйдет Эйлин, она заберет с собой его сердце.

Но в эту минуту она находилась рядом и была его венчанной женой. А эта ночь должна стать их первой брачной ночью.

Забирая у нее пустой бокал и ставя оба хрустальных сосуда на стол, он вновь повернулся к ней и приложил свою руку к ее щеке.

— Я тебе говорил, как потрясающе красиво ты сегодня выглядела?

Губы ее расплылись в улыбке.

— Не припоминаю.

— Ты просто кокетничаешь, — сказал он, обводя ее с головы до ног медленно скользящим взглядом и так же медленно пуская его в обратный путь.

Ее свадебный наряд лимонно-желтого цвета выглядел сотканным из солнечных лучей. Яркое полотно стягивало грудь и плавно переходило в пышную юбку, которая заканчивалась чуть выше колен. Оголенные плечи, изящные ключицы и совершенная линия шеи завершали впечатление. Рику достаточно было одного только взгляда, чтобы испытать возрождение жгучей страсти. Она вскинула голову, и роскошные вьющиеся волосы качнулись зыбкой волной. И ему вдруг захотелось повергнуть злого дракона сомнения.

Он наблюдал, как она шла к нему навстречу по красной ковровой дорожке, и наслаждался ее красотой. На лице Эйлин было выражение радости и предвкушения чуда.

Она улыбнулась немногочисленным представителям их родни и заняла положенное ей место рядом с женихом. И тут его охватило жгучее сожаление, что это мгновение не может длиться бесконечно.

И хотя Рик дал себе клятву не допускать чувства в свое сердце, он с тоской признал, что в этот раз катастрофически близок к истинной любви.

Но ощущение это было еще слишком непрочным, эфемерным.

Эйлин обязательно уйдет. Если это не случится сегодня, то обязательно произойдет в скором будущем. Рик не может позволить себе упоительного наслаждения любить ее.

Но зато может отдаться во власть испепеляющей его страсти. Неистребимого желания прикоснуться к ней, ласкать ее тело, возбуждать, вызывая ее ответные рефлексы.

Он коснулся пальцами губ Эйлин. Мысли путались, сердце вылетало из груди, стоило ей закрыть глаза и склонить голову от его нежных прикосновений. Он ласкал ее гладкую, бархатную кожу.

— Ты мне нужна, — ласково произнес Рик, совершенно не уверенный в том, сказал ли это вслух.

— И ты мне, — отозвалась Эйлин, прижимаясь к нему, разжигая огонь желания.

— Прямо сейчас.

Рик обхватил ладонями ее лицо.

Он захватил в плен губы Эйлин, грабительски отнимая теплоту и нежность и пряча их глубоко внутри. Он крепко удерживал ее в своих объятиях, притягивая как можно ближе, словно мог слить воедино их тела, делая Эйлин своей неотъемлемой частью.

Следуя желаниям Рика и полностью их разделяя, она прильнула еще ближе, обвила руками его шею и страстно отвечала на поцелуи. Удовольствие переполняло Рика. Руки ее скользили по его спине, гладили, ласкали, умиротворяли, пока не развеяли всех мыслей, кроме одной: на ней слишком много одежды.

Рик расстегнул молнию подвенечного платья и, как только ткань обнажила ее тело, мгновенно перевел руки ей на спину. На ней не было бюстгальтера, а трусики представляли собой облегченную модель. В считанные секунды она лишилась и этого аксессуара своего туалета.

Эйлин прервала поцелуй и жадно вдохнула воздух. Потом легким движением сбросила с него пиджак. Пальцы торопливо расстегивали пуговицы на сорочке, и ему пришлось помочь ей.

Снимая сорочку, он рассмеялся. Эйлин значила для него значительно больше, чем партнер по постели. Или даже чем будущая мать его ребенка. Его пленяли свет и тепло, исходившие от нее, ее лучезарная улыбка и завораживающий смех. В ней соединилось все, о чем он только мог мечтать и чем не в состоянии был обладать. Эйлин притягивала Рика, манила, она была самым большим искушением его жизни.

Рик сбросил остатки одежды и обнял ее вновь, скользя руками по спине и прижимая все крепче.

— Мне так хорошо с тобой, — ласково шептал он, покрывая поцелуями ее шею и плечи.

Она запрокинула голову, вздохнула и тихо сказала:

— Так восхитительно ощущать близость твоего тела, Рик. Я люблю твои поцелуи. — Взгляды их встретились, и, наконец, она призналась: — Мне нравится ощущать тебя внутри себя, мне нравится то, что ты заставляешь меня испытывать.

Рик с трудом дышал. В мире имела значение только Эйлин. Не желая медлить ни минуты, он увлек ее на покрытый густым ворсом ковер у самого окна, в любопытных стеклах которого отражалась эта эротическая сцена. Рик ласкал тело Эйлин, целовал ее, открывая в ней все новые тайны и забирая все, что она могла дать ему.

Эйлин с упоением отвечала на его поцелуи. Его горячие руки воспламеняли ее. Она жаждала момента слияния их тел. Рик разжигал ее нежными прикосновениями рук, и она щедро отдавала все свои богатства, как бы стремясь убедить его в своем бескорыстии и искренности.

Но вдруг в разгар упоительных ласк ею овладела одна лишь мысль: