Однако было ясно, что Гитлер не понимает, что война вступила в свою решающую стадию. Редер, напротив, понимал, что, несмотря на активность немецких подлодок, союзники не только завоевали господство на старых театрах войны – в водах, омывавших Россию, Великобританию и Ближний Восток, но и способны перебросить свои корабли на новые театры. Редер также понимал, что американские верфи спускают на воду сейчас больше судов, чем успевают потопить немецкие субмарины. Союзникам удалось переломить ход войны, и теперь германский рейх катился к своему поражению.

Немцы уже не могли победить. Сознание того, что, если бы Гитлер внял его советам, ситуация могла бы сложиться по-другому, было слабым утешением для Редера. Гитлер рискнул и начал войну с Великобританией и Францией, а это означало, что в войне на море основная надежда будет возложена на подводные лодки. Гитлер не представлял себе, какую могучую поддержку могли оказать подводному флоту крупные надводные корабли, дождись он ввода в строй этих кораблей. Недоверие к флоту в какой-то мере посеяло в его сознании руководство авиации и лично Геринг, убежденные в том, что люфтваффе легко разгромит надводные флоты противника. Позже стало ясно, что это невозможно, но им удалось избежать объяснения с Гитлером по поводу этого просчета. Редеру же, пострадавшему не по своей вине, пришлось приводить множество оправданий в свой адрес. Его доводы, что победу на море могло принести только взаимодействие субмарин, тяжелых надводных кораблей и морской авиации, оказались бесполезными, поскольку теперь у Германии не могло быть ни тяжелых кораблей, ни авиации.

В какой-то мере причиной этому была вера Гитлера и Геринга в то, что национал-социализм – это революция, и он революционизирует войну, так же как революционизировал Германию. Страны Запада, по мнению Гитлера, находились в упадке, и их демократия безнадежно устарела, как устарело и их оружие. Нечто подобное чувствовали и сами страны Запада; их самолеты были современнее кораблей, поэтому самолеты без труда сумеют вытеснить корабли, особенно большие. Но как показала история «Тирпица», события развивались не так быстро, как хотелось бы. Редер хорошо понимал сложившуюся ситуацию – тяжелые корабли, оснащенные и защищенные собственной авиацией, могли сделать гораздо больше, чем они делали в прошлом, даже до того, как были изобретены самолеты, мины и торпеды, и это наглядно доказали действия американского флота в Тихом океане.

В переломный момент в ходе войны, кода Редер все еще пытался убедить Гитлера и Геринга в том, что необходимо иметь сильный военно-морской флот, произошел случай, который чуть было не привел немецкий надводный флот к гибели за два года до того, как капитулировали его остатки.

К концу ноября 1942 г. необходимость посылать крупные военно-морские соединения союзников в Средиземное море отпала и появилась возможность вернуть в Арктику основной состав эскортов. Это время года было благоприятным для отправки конвоев, потому что, как правильно заметил Гитлер, с конца ноября до середины января в Арктике было так мало дневного света, что о воздушной разведке не могло идти речи.

Между сэром Джоном Товеем, который по-прежнему командовал флотом метрополии, и адмиралтейством возникли некоторые разногласия по поводу организации следующего конвоя. Сэр Джон, как он указывал в своих опубликованных посланиях, был сторонником небольших, не более десяти торговых судов, конвоев, с относительно слабым эскортом. Такие караваны было труднее обнаружить, и в зимнюю погоду в Арктике ими было легче управлять. Адмиралтейство же выступало за большие конвои до 30 судов с максимально мощным эскортом.

Мнение сэра Джона подкреплялось опытом конвоя QP-15, состоявшего из 30 судов, который покинул Белое море 17 ноября и корабли которого из-за темноты и непогоды вскоре совсем потеряли друг друга из виду, и конвой распался. Несмотря на это, до пункта назначения дошли 27 судов, два судна пропали, и одно вернулось в Россию. Однако это было следствием удачи и плохой погоды, которая, возможно, больше мешала немцам, чем союзникам.

Наконец, адмиралтейство и сэр Джон Товей договорились, что следующий конвой будет состоять из двух частей, в каждой из которых будет приблизительно по 16 торговых судов. Они пойдут в сопровождении эсминцев и малых кораблей.

Однако адмиралтейство настаивало, чтобы крейсера прикрытия следовали с конвоем до российского побережья. Адмирал Товей считал, что, учитывая потерю «Эдинбурга», лучше отослать крейсера назад по достижении ими 25° восточной долготы. В своем послании по поводу следующего конвоя адмирал Товей великодушно признал, что настойчивость адмиралтейства оказалась оправданной. Если бы крейсера, следуя его совету, повернули назад, они не смогли бы участвовать в бою, происшедшем 31 декабря.

Перед отплытием этого конвоя обозначения PQ и QP были отменены по соображениям безопасности; конвои в Россию, ранее кодированные PQ, теперь именовались JW и имели номера, начинавшиеся с 51. Таким же образом конвои QP из России на запад стали обозначаться RA, опять же начиная с номера 51.

JW-51A, или первая половина конвоя, прошел весь путь без приключений и к Рождеству достиг Кольского залива.

JW-51B покинул Лох-Ю 22 декабря. 14 торговых судов, окрашенных в серый цвет с полосами ржавчины, принадлежали шести различным странам и шли в сопровождении семи эсминцев. Погода испортилась не на шутку, и у эсминца «Бульдог» разбило переднюю стенку рубки, а эсминец «Ашатес» чуть было не потерял мачту. Эту и другие поломки на «Ашатесе» можно было исправить в море, а «Бульдогу» пришлось вернуться на базу. Теперь у конвоя осталось только шесть эсминцев, но один из них, «Ориби», потерялся в темноте из-за поломки гирокомпаса, поэтому оставалось только пять эсминцев – «Онслоу», «Обидиент», «Орвелл», «Обдьюрат» и «Ашатес», а также два корвета и траулер. Командовал этими кораблями капитан Р.Ст. Винсент Шербрук, кавалер ордена «За боевые заслуги». Он шел на флагманском корабле «Онслоу».

30 декабря Кольский залив покинул первый конвой, обозначенный литерами RA.

Несмотря на плохую погоду и темноту, самолеты-разведчики противника обнаружили конвой, и адмирал Кумметц, командовавший германским соединением в Северной Норвегии, решил вывести в море «Лютцов» и «Хиппер», чтобы атаковать его. «Хиппер» должен был взять на себя эскорт конвоя, а «Лютцов» – заняться уничтожением незащищенных торговых судов.

Для прикрытия обоих конвоев RF-51 и JW-51B были выделены два крейсера – «Шеффилд» и «Ямайка», под командованием контр-адмирала Р.Л. Бернета, кавалера ордена Бани и ордена Британской империи IV степени, державшего свой флаг на «Шеффилде».

Надстройки военных кораблей покрылись толстым слоем льда, который чуть было не лишил их возможности сражаться, а торговые корабли не смогли бы разгрузиться по прибытии в порт назначения. Для того чтобы устранить эту опасность, на судах, трюмы которых были забиты грузами, а палубы заставлены самолетами и танками, постоянно проворачивали лебедки. Остановившись, они тут же замерзали, и никто не знал, удастся ли их снова запустить, когда придет время разгружаться в Мурманске.

На малых эскортных кораблях на надстройках намерзало до 150 тонн льда, и это угрожало их остойчивости. Однако все это были временные трудности, постоянно же существовала другая опасность – из-за сильного холода могло отказать вооружение и визуальные сигнальные средства. Последняя опасность была особенно серьезной, поскольку радиообмен мог выдать врагу местоположение кораблей союзников.