– А хату я, что, брошу, что ли? Ее же растащат! – Дядя Коля растерянно посмотрел по сторонам, потом собрался и выдал: – Никуда я не поеду!

– Дядь Коль, – Руслан вздохнул, стараясь сдержать раздражение. Он хорошо знал отца друга и понимал, что препираться с ним можно часами, но на демагогию времени не было. – Значит так, я пообещал Олегу, что заеду за тобой. Я за тобой заехал, слово сдержал. Все. Моя совесть чиста. Если сила убеждения на тебя не влияет, то силу принуждения я применять не подвязывался. Все тут взрослые люди и в состоянии сами за себя решать. Так что решай. Но сначала подумай вот о чем, – Руслан выдержал паузу, – Началась ядерная война. Масштабы реального ущерба не знает никто. Это означает не только смертельные дозы радиации, которые с любой стороны может принести ветер. А может и уже принес. Это еще значит, что теперь каждый сам за себя. Государства разваливаются. Людям плевать на свои обязанности и гражданский долг, они заняты исключительно спасением своих шкур. Может, через время ситуация стабилизируется, а может, станет только хуже. Реальность такова – зама на носу. Этой зимой не получится мирно дождаться пенсии и сходить в магазин за продуктами. Не будет больше пенсии! – при этой фразе на ошарашенном лице дяди Коли открылся рот. Руслан развел руки и театрально посмотрел по сторонам. – И продуктов в магазине тоже не будет, а своего хозяйства я у тебя что-то не вижу. Кот не в счет. Но даже если бы оно и было, у тебя его отберут более молодые. Те, которые сейчас грабят магазины в Киеве. Я был там и видел, что творится. Или те, которым больше не нужно сидеть в тюрьме. Поэтому, даже если забыть обо всей прочей непонятной херне, – Руслан тыкнул пальцем в сторону черной лужи, возле которой застал дядю Колю, – шансов пережить эту зиму у тебя чуть меньше, чем ноль. Да и хату растащат в любом случае. Возможно, даже раньше, чем тебя убьют. Но скорее всего, эти трагические события произойдут одновременно. – Руслан замолчал, а дядя Коля так и стоял, вытаращив глаза и открыв рот. – Так что, едешь? Нет?

Рыжов старший переступил с ноги на ногу, сглотнул, прокашлялся и только после этого хрипло сказал:

– Об этом я как-то не подумал. Ладно, можно я хоть трусы запасные возьму?

– Можно, – ответил Руслан, – только поторопись, пожалуйста. Ехать далеко. Мало ли что еще с неба прилететь может.

Дядя Коля шмыгнул в дом и снова возник в дверном проеме минут через пятнадцать. В руках он держал дорожную сумку. В это время с улицы раздался шум подъезжающего автомобиля. Руслан вспомнил о пистолете, который оставил в бардачке машины, и выругал себя за такую безалаберность. Выйдя со двора, он увидел небольшой старый седан темно-синего цвета, который остановился так, что загородил выезд внедорожнику. Из седана вывалились четверо мужиков. Сердце встало у Руслана поперек горла, когда он увидел в руках у двоих здоровенных амбалов автоматы. Под два метра ростом, массивные плечи, солидные животы и не менее солидные бороды. На руках татуировки.

– Надо же какой славный автомобиль, – раздался голос из-за спин автоматчиков. Они расступились, пропуская вперед невысокого лысого мужичка. Одет он был в черную накидку, похожую на рясу. Над левым глазом белел старый шарм. – Боюсь, Церковь Нового Мира вынуждена изъять у вас это чудо техники для общественных нужд. На бедных и обездоленных вы не похожи, а им сейчас это нужнее. Но вы всегда можете обратиться в нашу обитель… – лысый осекся, глядя на Руслана. – Где-то я тебя уже видел, – задумчиво протянул он. И через пару секунд расплылся в плотоядной ухмылке. – А! Знакомое лицо! Ну что, успел на самолет?

Руслан вспомнил, где видел этого мерзкого типа. Это тот самый сектант, которому полгода назад Олег съездил по лицу. И который обещал отомстить.

– Если вам нужна машина, вот ключи, – Руслан трезво оценивал свои шансы. Вернее, их полное отсутствие. Он достал ключ от машины и протянул бандиту.

– Что происходит? – из машины выбралась Оля. Она испугано смотрела то на лысого, то на его подельников. – Мы ничего плохого не сделали. У нас дети!

– Ниче такая, – промычал один из амбалов.

– Угу, – буркнул в бороду второй, откровенно пялясь на Олины формы.

– Ключи, говоришь? – лысый сделал шаг к Руслану и выхватил ключ у него из рук. За этим последовал удар в лицо. Удар был слабый, но Руслан, давая возможность сектанту отыграться за старое, сделал вид, что ему очень больно. – Ты – грешник. А грешники должны быть наказаны, ибо прокляты Богом! – Лысый посмотрел на автомобиль, из которого выглядывали испуганные дети. – Прокляты до седьмого колена! Судный день уже наступил! Во имя спасения невинных мы должны очистить Землю от греха!

«До седьмого колена», – эхом прозвучало в голове у Руслана, обдавая его холодным потом.

– Но у вас есть шанс на спасение. Если Бог так решит. – Лысый прищурился, в его глазах появился нездоровый блеск и какая-то злобная радость. – Петр…

При этих словах последний из четверки, такой же щуплый и невысокий, как их вожак, юркнул в седан. Через минуту он вернулся и протянул лысому стеклянную бутылку.

– Знаешь, что это? – обратился тот к Руслану, приподняв бутылку, чтобы Руслан мог лучше ее видеть. Бутылка была на три четверти заполнена водой и на четверть черной как нефть жидкостью. Жидкость не смешивалась с водой, а плавала на ее поверхности. Временами она самопроизвольно вытягивалась тонкими струйками ко дну бутылки и быстро сворачивалась назад.

– Не трогайте детей, – сдавленным голосом выдавил Руслан. – Делайте со мной, что хотите, но не трогайте детей. Пожалуйста. Они ни в чем не виноваты.

– Ты не ответил на мой вопрос, – сектант вновь стал серьезным. – Хотя откуда тебе грешному знать ответ? Это, – он вновь поднял руку, – слезы Бога. И только Бог может решить, кто виноват, а кто – нет. Всем выйти из машины! – лысый повысил голос, но мать Руслана не двинулась с места, а лишь покрепче прижала к себе перепуганных внуков. – Из машины, я сказал! – завизжал лысый, махнув амбалам.

Оба двинулись к машине. Когда один из них протянул лапы к Мишке, Руслан не выдержал. Пихнув в сторону лысого, он за пару шагов оказался возле машины и что было силы влепил по повернувшейся к нему бородатой роже. Громила упал, как мешок с песком, выронив автомат. Второй же мгновенно сориентировался и врезал