этот текст уже нельзя вносить какие-либо поправки. впрочем, я полагаю, что вы и сами это прекрасно понимаете». Это был первый случай, когда советский разведчик-нелегал засветился на экране.

Существует немало рассказов о том, как для съёмок этого эпизода Абеля загримировали до полной неузнаваемости. Авторы подобных историй, по всей видимости, не смотрели или давно не пересматривали картину. В начале выступления идёт крупный титр: «Советский разведчик полковник Рудольф Иванович Абель». Да, подлинное имя этого человека — Вильям Генрихович Фишер, но как Абель он уже тогда был достаточно хорошо известен не только западным спецслужбам, но и широкой публике, поскольку обмен Абеля на Пауэрса освещала западная пресса. Ну а нашим соотечественникам вряд ли представилась возможность случайно встретить Рудольфа Ивановича в булочной или трамвае. Так что гримировать его ради сохранения инкогнито было абсолютно бессмысленно. Всё ограничилось обычным актёрским тоном, позволяющим избежать бликов на лице от мощных софитов, и аккуратной накладкой, замаскировавшей достаточно глубокие залысины.

Впрочем, легенда о гриме возникла не на пустом месте. Ей предшествовала абсолютно реальная история, рассказанная впоследствии Саввой Кулишом. Рудольф Иванович приехал в Ленинград на съёмку. На вокзале его встречали чины из местного комитета госбезопасности. Из вагона все пассажиры вышли, но Абеля среди них не было. Кто-то помчался звонить в Москву по спецсвязи — вдруг разведчика выкрали по дороге или даже убили. А Кулиш пошёл к выходу. И вдруг почувствовал, что кто-то тронул его за плечо: «Иди и не оборачивайся» — услышал режиссёр спокойный и такой знакомый голос. С вокзала они, делая вид, что незнакомы, отправились в гостиницу «Октябрьская», где жил Кулиш. Уже в номере Савва Яковлевич попытался выяснить, что происходит, не переставая изумляться тому, что при всём желании не смог бы на улице узнать своего собеседника. Рудольф Иванович был резок — дураков, не знающих азов своей профессии, надо учить!

Абель велел Савве отправляться на студию, и чтобы прикрыть разницу во времени — прямиком с вокзала Кулиш уже должен был быть на «Ленфильме» — принять в буфете коньяку. А главное — никому не признаваться, что он уже в городе. Кулиш так и поступил. Ему поверили, все, кроме… второго консультанта. «К тебя съёмка срывается, а ты, Савва, что-то уж слишком спокоен, — с улыбкой отметил Молодый. — Наверняка Абель уже где-то здесь». Ровно в 16.00 в павильоне появился Абель. В своём обычном виде. Причем прошёл он на территорию без всякого пропуска — его просто не заказали, решив, что Рудольф Иванович не приехал.

Владимир Владимиров был прав, когда настаивал на этом монологе. Он придал картине более глубокое и сильное звучание. «Я выступаю в роли необычной для меня, потому, что люди моей профессии привыкли больше слушать и меньше говорить. Но тема этой картины волнует меня и моих товарищей. Поэтому я думаю, что это оправдывает некоторое отступление от наших правил. Вы, вероятно, читали в газетах о том, что в некоторых капиталистических государствах проводятся опыты по использованию бактериологических и химических средств массового уничтожения людей. Эти последние в особенности страшны, потому что они поражают психику людей и уничтожают их нервную систему. В английском городе Портоне, в канадском Саффилде имеются лаборатории, в которых хранятся возбудители самых страшных эпидемий, которые когда-либо поражали человечество.

Во время войны мне довелось встретиться с одним немцем, врачом, отъявленным нацистом, который цинично заявлял о том, что нужно уничтожить беспощадно всех неполноценных людей во имя улучшения человеческого рода. Эти бредовые идеи не погибли вместе с гитлеровской Германией. В Соединённых штатах Америки я встретился с одним американским офицером из Форт-Детрика и военно-химической лаборатории, которая там существует, который выражал те же самые мысли. Всякий раз, когда подобные люди имеют в своих руках такие страшные средства массового истребления, встаёт вопрос раскрыть их замыслы. Раскрыть для того, чтобы избежать катастрофы. Ради этого работал мой коллега Рихард Зорге и мои товарищи, о которых рассказывает эта картина. Конечно, страна не названа, изменены фамилии и имена, но основа картины подлинна, как подлинна та борьба, которую мы ведём. Мы — люди, которые стремятся предотвратить войну».

Мы неизвестны, но нас узнают

В книгах о советской разведке имя Конона Молодого упоминается нечасто. И всегда с комментарием в духе «Гриф «Совершенно секретно» еще долго будет хранить тайну многих документов из его личного дела». Официальная биография, размещённая на сайте Службы внешней разведки, скупа донельзя, и странно было бы ожидать чего-то иного. Родился в 1922 году в Москве, в семье научных работников. Отец умер, когда мальчику было всего семь лет. И больше там об отце ни слова. Мама, Евдокия Константиновна, одна воспитывала двоих детей, успевая заниматься научной работой — сказано, что она работала в НИИ протезирования и имела звание профессора, а в годы войны была военным хирургом. В 1932 году десятилетнего Конона с разрешения правительства(!) отправляют в США к тетке, уехавшей туда еще до революции и жившей в Сан-Франциско. Чем был вызван такой загадочный поворот в судьбе будущего аса разведки? Нет ответа. Через шесть лет мальчика возвращают на родину.

В 40-м он заканчивает школу и осенью призывается в армию, а с началом войны начинает службу в отдельном разведывательном дивизионе, считается лучшим специалистом по добыче «языков» в тылу противника. В 1946 лейтенантом демобилизуется и поступает на юридический факультет Института внешней торговли. Учится, судя по всему прекрасно, делает значительные успехи в китайском языке и еще студентом привлекается к разработке учебника, а по окончании института в 1951 году остается там в качестве преподавателя. Но не судьба была Конону Молодому стать китаистом. В том же году он был направлен в службу внешней разведки, а через три года с паспортом канадского бизнесмена Гордона Лонсдейла отбыл в Великобританию — на службу против Её величества.

Резидентура, созданная Молодым (оперативный псевдоним Бен) шесть лет добывала для Советского Союза ценнейшую информацию. В 1961 году сотрудник польской разведки Михал Голеневский сбежал в США, и ЦРУ передало британским коллегам информацию об агентах, работавших на базе британских ВМС в Портленде. По ним и вышли на мистера Лонсдейла — известного в британских кругах бизнесмена и завсегдатая светских вечеринок. Молодый был арестован во время получения от агентов добытых ими секретных документов. Суд приговорил его к 25 годам тюремного заключения, но в 1964 году разведчика обменяли на арестованного в Москве британского шпиона Гревилла Вина. Вот, собственно, и вся информация. Разумеется, официальная.

Кроме нее существует полу- и неофициальная. И огромное количество легенд и домыслов.