— Наверное, его убили, — упавшим голосом произнес кок. — Как и всех остальных. Я все вспомнил. Делал фарш, а потому не сразу заслышал стрельбу. Затем сюда забежал моторист. Они убили его, а я прятался в духовке. Они искали меня, но так и не нашли. А потом их не стало. Когда я выглянул, вертолет уже подымался в воздух.

— Какой вертолет? — спросил Нагибин.

— Я не разбираюсь в них, не знаю моделей.

— Такой небольшой, желтый? — спросила Катя.

— Нет, он был здоровенный, серый.

— Можете нарисовать? — Нагибин достал записную книжку, раскрыл на чистой странице и сверху положил ручку с золотым пером.

Контр-адмирал отличался консерватизмом. Он, например, не пользовался шариковыми ручками. Лишь карандашами и вечными перьями.

Кок, склонив голову набок, неумело нарисовал громоздкий вертолет с двумя несущими винтами.

— Похоже на «Чинук», — заметил Нагибин. — Вы слышали, на каком языке они разговаривали?

— По-английски. — Руки у кока тряслись, подрагивали и губы.

Он выглядел так, словно сильно отравился или не спал несколько ночей. Его лицо, до этого вполне благодушное, сделалось мрачным, уставшим, измученным. Этот человек словно сразу постарел лет на десять.

Нагибин сунул руку во внутренний карман и извлек из него плоскую фляжку из нержавейки.

— Вам надо выпить. Это поможет. Здесь хороший коньяк.

— Но…

— Я ношу спиртное не для себя, а для таких вот случаев. Смело пейте, все сразу и до дна.

Кок поднес горлышко ко рту и принялся жадно пить, даже встряхнул фляжку, выбивая из нее последние капли. Лицо его слегка порозовело.

— Ну и как, помогло? — спросил Нагибин.

— Легче стало, — признался кок. — Так что же случилось со всеми? Вы никого не нашли?

— Найдем, обязательно разыщем, — пообещал Федор Ильич.

Кок хотел вернуть фляжку Нагибину, но та выскользнула из ослабевших пальцев и звонко ударилась об пол. Мужчина попытался поднять ее, качнулся и чуть не свалился со стула.

— Сидите, я сама. — Катя нагнулась, но не смогла дотянуться до упавшей фляжки.

Ей пришлось присесть на корточки, и взгляд ее скользнул под скамейку. Что-то поблескивало в дальнем углу. Она протянула руку, двумя пальцами взяла тускло поблескивающий цилиндрик и положила его на стол.

— А вот это уже что-то. Гильза!.. — сказала Сабурова.

Нагибин развернул находку донцем к себе, посмотрел на маркировку и заявил:

— Я с уверенностью могу сказать, что это гильза от автоматической винтовки «М-16», калибр пять целых пятьдесят шесть сотых миллиметра. Принята на вооружение во многих странах НАТО.

Через час моторная яхта все еще стояла у причала. Кок спал в каюте. Катя сделала ему инъекцию мощного успокоительного. Николай Зиганиди дежурил у эхолота. В кают-компании, вокруг невысокого журнального столика, на котором лежала стреляная гильза, сидели контр-адмирал Нагибин, Саблин и Сабурова.

— Подытожим то, что нам известно. — Федор Ильич опустил ладонь на столешницу. — «Профессор Молчанов» был затоплен в результате диверсии. Мина на нем была установлена с таким расчетом, чтобы судно затонуло не сразу. Самая ценная часть оборудования, а также ученые и команда должны были оказаться на берегу. Затем кто-то попытался помешать вам обследовать трюм «Профессора Молчанова».

— Разрешите сделать уточнение, — вставил Виталий.

— Не только разрешаю, но и требую, — отозвался контр-адмирал.

— Судя по всему, у людей, напавших на нас с Катей, где-то неподалеку имеется база. У самоходной платформы небольшой радиус действия. Никаких судов поблизости не наблюдается.

— Существенное уточнение, — согласился Нагибин. — Как же можно объяснить появление аквалангистов на самоходной платформе?

— Ближайшее обжитое место от Лазаревской — это аргентинская станция Сан-Мигеле.

— Хочешь сказать, что на Лазаревскую напали аргентинцы? — спросила Катя. — В таком случае хочу напомнить, что в Аргентине язык испанский и она не состоит в НАТО. — Женщина катнула гильзу пальцем, и та, позванивая, подкатилась к Саблину.

— Я на их месте тоже избегал бы говорить по-испански и постарался бы оставить следы, уводящие в сторону. — Виталий катнул гильзу обратно к Сабуровой.

— Так или иначе, но произошло нападение на станцию, — продолжил Нагибин. — Несомненно, часть людей была убита, другие захвачены и похищены вместе с аппаратурой. Агрессоры передвигались на вертолете. Это предположительно был «Чинук». Вот и все, что мы имеем в сухом остатке. А теперь от прошлого перейдем к настоящему. Вы — единственная профессиональная группа, находящаяся на данный момент в Антарктике. Больше, чем вы, о случившемся не знает никто. Времени в обрез, приближается полярная ночь, и скоро все здесь окажется сковано льдами. Будем надеяться, что часть наших людей все же уцелела. Ваша задача — отыскать их и попытаться освободить. Также необходимо попробовать вернуть похищенную геолого-разведочную аппаратуру. Однако, учитывая, что Антарктика является демилитаризованной зоной, вы не можете действовать здесь открыто. Я свяжусь с командованием и попытаюсь в самое ближайшее время подобрать подходящее легендирование, которое обеспечит вам свободу действий. Можете рассчитывать на всю возможную помощь. К вашим услугам спутниковый мониторинг. Все снаряжение, находящееся на станции, в вашем распоряжении. Если понадобится что-нибудь еще, я обеспечу доставку по воздуху.

С момента приземления вертолета «Чинук» прошло уже два часа и двадцать две минуты. Это Давыдовский мог сказать абсолютно точно. Пленников обыскали, но часы у них никто не отбирал.

Михаил Павлович нервно прохаживался в отсеке, то и дело поглядывал на циферблат. Ощущения каждый раз обманывали его. Руководителю научно-исследовательской группы казалось, что прошло пятнадцать минут, на самом же деле оказывалась, что большая стрелка дорогого «Ролекса» сдвинулась лишь на пять делений. Другие заложники смотрели на него с надеждой. Все-таки Давыдовский являлся их руководителем и был ответственен за них.

Похищенным ученым пока никто не делал никаких предложений. Их предоставили самим себе, заперев в отсеке. С каждой минутой внутри становилось все холоднее. Иллюминаторы укрыл иней — конденсировалась влага, выдыхаемая людьми.

Марина ногтем процарапала щелочку в инее, но мало что смогла рассмотреть. За иллюминатором тянулась белая равнина, которую замыкал горный хребет.

— Михаил Павлович, как вы думаете, что нас ждет? — спросила молодая аспирантка.

— Не стану тебя обманывать — ничего хорошего, — со скорбной миной признался Давыдовский.

— Вы уверены?

— Даже более чем. После того что произошло, хорошего ждать неоткуда.