— Интересно, что это за чудо такое?

— Какая разница, побратим. Вскоре нам все одно придется пройти под этими облаками, или же — рядом, вот и рассмотрим. Ты лучше скажи, что могло породить эти… эти волны?

— Уж не знаю. Даже подумать страшно. На море волны вызывает ветер, здесь же — ни ветерка. Да и размеры совершенно невозможные…

Аграв почесал нос, вздохнул и уставился на свои вытянутые ноги. Он принялся болтать ими, с пристальным вниманием следя за тем, как покачиваются из стороны в сторону носки его сапог.

Эливенер, услышавший их краткий разговор, глубоко задумался. Какие титанические процессы, происходящие в глубинах болот, могли породить эти бегающие горы? Что за удивительная сила у природы здешнего края!

Вскоре их желтоухий провожатый поднялся, оглядел внимательными черными глазами-пуговками каждого и молча двинулся вперед. Нехотя участники похода начали собирать разбросанные вещи и вскоре потянулись за Ушаном. Тот шел, не оборачиваясь, внимательно оглядывая изменившийся ландшафт. Возле свежеобразованной промоины, своей формой отдаленно напоминавшей след гигантской ступни, он ощерился, некоторое время принюхивался к краям и обошел ее стороной. Привыкшие к манерам своего провожатого, люди и иир'ова повторили его маневр, поминутно оглядываясь на черную воду. Когда они уже миновали новообразование, там раздался жирный всплеск и разочарованный рев, по которому угадывались солидные размеры того, кто поджидал добычу, скрытый клочьями планктона и водяной толщей.

Вскоре им попалось одно из деревьев, вырванное с корнем бегущими волнами, подброшенное к небесам и низвергнутое на зеленый ковер вдалеке от своего первоначального места произрастания. Ушан сделал знак остановиться, прокрался к поваленному пустотелому стволу и замер. Уши его напряженно шевелились, нос нервно втягивал подозрительный запах. Припав к земле и оперевшись передними конечностями о землю, он теперь напоминал самую настоящую большеухую лису-переростка.

Наконец Ушан выпрямился, медленно обошел вырванное с корнем растение и поманил лапой остальных. Аграв остался рядом с колдуном, не проявившим ни малейшего интереса к находке, так же, как и иир'ова, другие же подошли к провожатому. Вблизи стало ясно, что это самый настоящий хвощ, обладающий неким подобием кроны, удивительно огромный и имеющий развитую корневую систему, каковая сейчас лежала на поверхности, словно клубок мертвых змей. Растение умирало, но оно расставалось с жизнью совсем не так, как это делают обычные срубленные деревья в континентальной части мира. Оно постепенно тускнело, медленно теряя все оттенки красного, становясь вначале алым, потом бледно-розовым и, наконец, бесцветным. Завороженные сменой красок, люди не сразу заметили то, что лежало под мокрыми корнями. Ушан с явной опаской подкрался и тронул ножом один из змеевидных отростков. Тот конвульсивно дернулся и вдруг пополз прямо на Вагра, с хрустом отделившись от ставшего почти прозрачным ствола. Лесоруб отскочил в сторону, а странное существо гибко изогнулось и вдруг стало ввинчиваться в почву. Миг, и его извивающийся хвост исчез в небольшом углублении, из которого брызнула черная вода.

Ушан продолжал касаться лезвием ножа спутанного влажного пучка, возбужденно хлеща себя по бокам пушистым хвостом. Теперь уже несколько червеобразных существ разбегалось в разные стороны, стремясь ввинтиться в зеленую толщу и уйти в топь. Наконец ствол остался лежать сам по себе и вдруг рассыпался на кучу стекловидных осколков.

— Вот это да! — восхищенно сказал эливенер, а Ушан глухо зарычал.

— Что такое, мой друг? — Но вопрос старика был уже неуместен: и он сам, и остальные люди увидели, что скрывалось под умирающим хвощом. Это была громадная птица, величиной с человека, тело которой вмялось в пластичную почву топи. Тварь умела придавать своему телу любую окраску и сливаться с местностью, на которой охотилась. Но вблизи этот способ маскировки уже не действовал. Кроме того, птица была мертва.

— Наверное, ее сшибло деревом, когда пробегали волны, — заключил эливенер, внимательно оглядывая мертвое тело. — Это Дневная Птица, один из самых опасных местных хищников.

Птица лежала на боку, выставив на обозрение лишь одно крыло, но уже по нему можно было судить о замашках нелепо погибшего существа. Перепончатое крыло, лишенное перьевого и шерстяного покрова, заканчивалось хищно изогнутыми костяными шипами. Из раздавленной деревом широкой грудной клетки без всякого перехода вырастали две толстые мускулистые ноги, покрытые жесткой чешуей, снабженные могучими когтями. Длинный хвост заканчивался шипастой костяной булавой величиной с кулак взрослого человека. Но кошмарней всего выглядела голова: совершенно человеческое лицо, обрамленное рогами, растущее из толстой шеи и загривка, защищенных роговыми пластинами, идущими по спине к хвосту. Смерть ли послужила причиной поистине дьявольского выражения зеленой морды, или таким оно было у твари при жизни, путешественникам оставалось лишь гадать. Даже отец Вельд, в свое время изрядно натерпевшийся от Дневных Птиц, так и не видел их вблизи.

Ушан еще несколько раз рыкнул на труп и затрусил прочь. Не успели люди отойти от тела Дневной Птицы и на десяток шагов, как почва вокруг места гибели Птицы и растения вздыбилась холмом и с оглушительным звуком лопнула.

В темных брызгах на миг мелькнула зубастая пасть, целиком проглотившая мертвечину, и обитатель топей исчез. Разбегающиеся кругами от образовавшегося темного разрыва волны заставили отряд остановиться и ожидать успокоения почвы.

— По крайней мере, можно не думать о погребении, в случае чего, — пробормотал Аграв, растерянно глядя на рваную рану в теле «сердца болота».

— Да уж, трупы здесь не залеживаются, — бросил эливенер, обшаривающий глазами облачный океан над головой. — Кстати говоря, зонтики можно сложить, солнца не предвидится. Зато я чувствую прямо над нами несколько Птиц, которые ищут свою пропавшую родственницу. Не дай-то Вечные Небеса, чтобы они решили спуститься ниже туч. На ровном месте от них нет спасения. Хорошо только, что они лоцируют пространство под собой, в поисках мертвой птахи и добычи. Пока что мне удается удерживать над нами защитный кокон. Но я не могу делать это бесконечно, нас слишком много. Пора бы углубиться в чащу, где Птицы довольно-таки беспомощны.

— Да и мышцы уже болят ходить по этому танцующему полю, — пожаловался Вагр, останавливаясь и массируя икру правой ноги. — Велико оно, это «дышащее сердце», отец Вельд?

— Не знаю, мой мальчик, раньше я никогда не забирался так далеко, да и Народ Хвоща старается не забредать сюда. Слишком опасно — спруты своей тяжестью могут прорвать зеленую пленку, а даже могучим Коням не справиться с тварями, одна из которых недавно показала нам свою симпатичную мордашку, проглотив мертвое тело. Да и у Дневных Птиц здесь охотничьи угодья.

— А на кого же они охотятся? — спросил метс. Он постепенно учился выговаривать слова языка Д'Алви на флоридский манер и уже мог составить более или менее связную фразу.

— Трудно сказать. Питаются они в воздухе, и вниз с огромной высоты падают лишь кости, протыкающие плавучую пленку «сердца» до самого омута. Чтобы заинтересовать стаю Дневных Птиц, нужно обладать солидными размерами.